Валерию Мирскому – 75!

Каков Мирский в своих оценках футбольной жизни, все вы можете судить из материалов, регулярно выходящих на наших электронных страницах. А каков он вне «игры»? Об этом рассказал в своей книге «Футбольный век у Золотых Ворот» другой известный киевский журналист Георгий Кузьмин, озаглавивший посвященную Валерию Исаевичу главу

МЭТР В КЕПКЕ

Осень. Футбол. Центральный стадион Киева. «Динамо» времён Виктора Маслова насилует какую-то среднеазиатскую команду. В перерыве ко мне в ложе прессы подступает плечистый молодчик в кепке. Пронзительные светлые глаза гипнотизёра выдают бурный темперамент и незаурядный ум.

– Это ты из «Спортивки»? Хочешь писать и для меня, для «Правды Украины»? Тогда приходи завтра на комбинат прессы. Четвёртый этаж.

Так я познакомился с Валерием Мирским, Валерием Исаевичем. Валерой, как называю его с тех пор.

Лето. Жара. Вечер. Улица Стрелецкая. Умирающий двор многоэтажного старого дома. За крепким забором – сад Софии. Дом уже мёртв. Завтра его снесут. Валера заправляет спортивным отделом в «Вечернем Киеве», я у него подрабатываю. С Прорезной, где чуть выше кинотеатра «Комсомолец Украины» располагается редакция, мы забрели в брошенный на произвол судьбы двор стихийно – выпить водки без свидетелей. Но свидетель есть – Дом.

Это я, наивный, считал, что мы попали на Стрелецкую случайно. А Валерка родился в этом доме. Недаром Стрелец по знаку, он сроднился со Стрелецкой. Играл с будущим капитаном динамовцев-чемпионов-61 Витей Каневским в футбол в этом дворе.

Полувековому юбилею Валеры в 1988 году я посвятил стихи, начало их гласило:

Стрелец на улице Стрелецкой
Точил кулак о лоб соседский,
Учил Каневского Витюшку
Бить по мячу, словно из пушки...

Он возвращался сюда после неудачных браков, учёбы в Лениниградском университете, службы в армии, весёлых и не очень путешествий по миру. Сегодня Валера прощается со Стрелецкой. Мы закусываем тёплую водку тёплым батоном с докторской колбасой, с неба, кружась в печальном вальсе, сыплются старые тетради, квитанции и никому уже не нужные фотографии, и я соображаю, что из зрителя-зеваки перемещаюсь на сцену в среду участников. Я тоже прощаюсь со старым Киевом.

Наши сердца киевлян в самом сердце древнего города, видно, бились в унисон в тот июльский вечер 1978 года. Валеркин дом помиловали, оставив стены. Его собирались после капитальной реконструкции отдать американцам под жильё для работников консульства. Но случился Афганистан, и открытие консульства отложили до лучших времён. А лимита, грабившая брошенное имущество и курочившая оборудование, долго не могла выковырять бронзовый круглый звонок в старинных дверях на втором этаже. До сих пор помню надпись старинной вязью на том звонке: «Детский врач Лейбова».

Фаина Моисеевна Лейбова – бабушка Мирского. Когда-то к ней мчались с больными малышами со всего Киева. В начале семидесятых старенькую докторшу грязно оскорбил на коммунальной кухне сосед. Валерка выскочил из комнаты, словно чёрт из табакерки, и нокаутировал антисемита (предыстория одной из строк моего упомянутого выше стиха).

Антисемит просиживал номенклатурные штаны в Совете Министров. Он состряпал жалобу. И пошла писать губерния! Вскорости на стол главного редактора «Правды Украины», кандидата в члены ЦК Компартии Украины Владимира Серобабы, мечтавшего стать полноценным членом, легла служебная записка с перекрученным пересказом кухонной свары. Редактор, по-своему, по-большевистски ценил журналиста Мирского – в качестве одолжения предложил тому написать заявление по собственному желанию и тогда скандал будет погашен. Убеждённый в своей правоте, Мирский, который с детства в карман за словом не лез, тут же рассказал кандидату в члены всё, что он думает про него и его партию, и – оказался на улице…

Валерка являлся лучшим среди нас – футбольных журналистов. Сочными и точными словами втолковывал читателю – что сталось, что станется, чем сердце успокоится… Тогда в журналистской среде ещё хватало эрудитов, знатоков футбола, мастеров пера. Но никто из них не мог так разворошить душу болельщика, так утешить её и заинтриговать, как Мирский. И вот такого профи, чьё имя гарантировало повышенный тираж любому изданию, лишили трибуны, газетных полос! Он тыкался всюду, и к нам в «Спортивну газету» тоже. Его нигде не принимали на работу. Прокаженный. С клеймом «лишенный доверия партии» Валерка в эпоху «развитого социализма» таил опасность для любого, самого либерального и демократичного по тем меркам редактора. Только новоиспечённый председатель спортобщества «Динамо» Михаил Бака плюнул на запрет и разорвал этот круг красных флажков, предложив Мирскому должность своего помощника.

Валера из тех людей, которых можно не видеть годами, а встретив, не разлучаться сутками. Как-то мы собрались купить ему новую кепку (обязательный головной убор мэтра!) и гуляли все выходные… В пору его отлучения от журналистики меня рядом не было. Но подозреваю, что на канцелярское кресло он согласился от безысходности и оттого, что речь всё же шла о работе в «Динамо», футболисты всех поколений которого ходили у него в приятелях. В славной жёсткими порядками «Правде Украины» никогда не сидел за письменным столом от и до. Галстук носил исключительно на турецкую пасху. Статьи писал ночами, по утрам бегал кроссы склонами Днепра, днём миловался с женщинами, дабы к вечеру успеть на вёрстку. Хоть и числился в партийной «ПУ» на вольных хлебах, верстал спортивный блок всегда сам, не подпуская ни ответсека, ни выпускающего – ни к сокращениям, ни к выбору иллюстраций. И вдруг – нате вам! Валера – чиновник!

Возможно, его спас от тоски канцелярского прозябания шахматный талант предвидения.

Валерий Лобановский-тренер как раз становился на ноги в Днепропетровске, параллельно оттачивал тренерский почерк в «Шахтёре» Олег Базилевич, аспирант Анатолий Зеленцов только начинал примерять законы цикличных видов спорта к зигзагам кожаного мяча. Владимир Щербицкий прибрал бразды правления в Украине в свои руки, превратившись из предсовмина в первого секретаря компартии. Его земляк и знакомец по Днепропетровску энергичнейший Михаил Бака мечтал потрафить новому шефу. Золотой ключик расположения Владимира Васильевича к Михаилу Макаровичу был зарыт на зелёном поле стадиона. Для динамовского руководителя футбол всегда значился партийным видом №1. А при заядлом болельщике Щербицком игра превратилась в главную отрасль народного хозяйства республики. Есть результат, на многое другое можно закрыть глаза. Нет результата – беда.

Мирский  ощутил наступление новой футбольной эры раньше других и предоставил Баке возможность в полной мере воспользоваться многообразием своих талантов – спичрайтера, аналитика, прогнозиста. Валера ненавязчиво обучал начальника премудростям футбольной политики. В свою очередь, Бака не связывал своему помощнику руки, и мы снова увидели блистательные Валеркины эссе в газетах. Благодаря достижениям динамовских олимпийцев и, естественно, футболистов, Бака со временем возглавил всё украинское спортивное движение. Непоседливый Мирский несколько раз оставлял своего шефа, возвращаясь к любимому занятию журналистикой. Газеты он менял, словно женщин и кепки: «Комсомольское знамя», «Вечерний Киев», «Молодая гвардия», «Спортивна газета». Но почти каждый раз возвращался под крыло Михаила Макаровича. И, казалось, нашёл свою любимую пристань в Федерации футбола, где успевал и гулять, и творить, и доклады строчить.

И тут появился Михаил Горбачёв…

В пору застоя ефрейтор запаса Мирский далеко не всегда шагал в ногу с ротой под названием «советский народ»: то номенклатурного жлоба нокаутирует, то первым (ещё в 1978 году) напишет, что киевское «Динамо» иногда позволяет себе странные игры в чемпионате, то, выступая перед болельщиками какого-нибудь НИИ (а эти искрометные футбольные лекции неизменно собирали полные залы), выкинет фортель, за которым тут же последует анонимка в КГБ на Владимирскую… Зато при Горбачёве Валера почувствовал невиданную свободу, оказавшись среди тех, кто рискнул начать всё с нуля. Он нырнул с головой в океанские волны предпринимательства – создал кооператив, выпускавший футбольные плакаты и календарики. Написал и поставил на сцене тогда ещё Октябрьского дворца пьесу о футболе, выпускал еженедельник «Финт», построил и эксплуатировал две АЗС, создал газету «Команда», сел за штурвал катера (водить автомобиль из-за ограниченности манёвра ему не понравилось), в очередной раз сменил жену и место жительства.

За что ни возьмётся, всё спорилось. Но так же быстро, как загорался, он охладевал к собственным новациям, без жалости оставлял раскрученное дело и брался за следующее. В этой непоседливой горячности, любви к перемене мест почти весь Мирский. Период поисков и экспериментов закончился тем, чем и должен был. Никакое кооперативное движение не могло оторвать его от футбола и журналистики, журналистики и футбола. Естественно, на новом уровне. Валера стоял у истоков профессионального клуба киевского «Динамо», написал первый вариант устава, разыскал и пробил в верхах кандидатуру первого динамовского президента – комсомольского секретаря завода «Арсенал» Виктора Безверхого. Тот, оказавшись в глечике со сметаной, быстро переродился и отплатил своему крёстному чёрной неблагодарностью. Но Валера не из тех, кто даст себе в кашу наплевать. Убедившись, что выкормыш комсомола предал не только его, а и дело, которому был призван служить, Мирский способствовал исправлению досадной ошибки 1988 года.

У Мирского в ХХ веке осталось много врагов. Натура ироничная, жесткая, эпизодами жестокая, Валера любит резать правду-матку в глаза. Мало кто умеет воспринимать его критику спокойно, без лицевого тика. Враги всегда завидовали  его эрудиции, авторитету, независимости. Многие коллеги по сей день считают его крайне неудобным, неадекватным в общении человеком. А Мирского надо воспринимать таким, каков он есть, без ретуши и грима. Тогда радость погружения в этот фонтан юмора, безудержной энергии и парадоксальных идей смоет любой негатив.

Мирский потянул за собой в ХХI век множество друзей. Общаться, приятельствовать с Валерием Исаевичем считали и считают за честь люди уникальные в своём ремесле. Если вор, то в законе, если боксёр, то дважды чемпион Союза Владимир Бендаловский, если шахматист, то гениальный Лёня Штейн, если бизнесмен, то самый футбольный, если женщина, то самая мудрая.                

Он умеет ссориться и мириться. Любит называть себя крабом и так же величал коллег, чей профессионализм признавал. Будучи кооператором, брал к себе на работу тех, у кого финансы пели романсы, включая своего бывшего начальника и партнёра по шахматным баталиям заслуженного тренера СССР Николая Фоминых. Открыл немало репортёрских талантов. Случалось, пригревал на груди прихлебателей и пустобрёхов. Ни о чём не жалел. Мчался дальше.

Я не знаю ни одного другого журналиста, которого бы считали своим футбольным человеком отечественные игроки и тренеры всех послевоенных поколений киевского «Динамо». Я не знаю специалистов, которые не прислушивались к советам Мирского-гуру, Мирского-знатока. Я не могу припомнить, кого ещё в Украине, даже в несносные девяностые, читали и перечитывали с таким удовольствием и восторгом, как Валеру.