Франков: «Я – Милевский в журналистике»

Он продолжает в подобаемом ему стиле писать колонку журнала, ведет блог, отвечает на вопросы конференции и постоянно мелькает на ТВ. Главный редактор журнала «Футбол» Артем Франков делится секретами профессии.

«СРЕДЬ ИДИОТОВ МНЕ ПРОТИВНО, А СРЕДИ УМНЫХ ОДИНОКО» 

– Артем, правда, что редакционку «Футбола» вы можете написать за 10 минут?
– Все зависит от обстоятельств. По вдохновению в час пишу 12-13 килобайт, а это две страницы журнала. Причем это текст, который не требует редактирования. Процесс написания может затягивать, я могу просто выйти на улицу прогуляться и подумать о написанном и ненаписанном, плюс у меня есть привычка возвращаться к уже готовому тексту. Колонку размером 2 килобайта я напишу за 10 минут. Бывало, что материал про матч на 4 страницы скидывал через 10 минут после завершения игры. В основе было превью и походы вокруг игры, а оценки игрокам давались в конце игры, когда уже все было ясно.

– Не так давно коллега рассказал мне историю, свидетелем которой стал. Действия возле газетного ларька. Покупатель спрашивает футбольную прессу, ему предлагают на выбор газеты «Спорт-Экспресс», «Команду» и журнал «Футбол». «Давайте «Футбол», там попроще пишут», – слова покупателя. Стараетесь писать попроще?
– О работе коллег высказываться не намерен, а о себе – пожалуйста. Еще когда я в 97-м я заступил на пост исполняющего обязанности редактора журнала «Футбол», представлял, что с болельщиком нужно говорить на его языке. Как эмоционально, так и понятийно, но делать это не совсем уже на народном уровне (вы понимаете, о чем я), а подтягивая средний уровень болельщика, рассказывая ему что-то новое, то, что позволит ему развиваться. А для этого я должен знать больше него и не только в футболе. Я считаю, если у тебя присутствует интеллект, то ты способен освоить любую область человеческой деятельности. Если есть необходимость… Ведь всякая эта область представляет собой не только знаний, а навыков как овладевать знаниями. Можно именовать меня профаном в футболе, и я вправду далеко не одарен в спортивном плане. Но если ты великий специалист в футболе и притом не можешь слова в предложения складывать, то так и будешь где-то там на уровне известного животного располагаться – все понимаю, а сказать не могу. Умение излагать свои мысли обязательно! И важнее, чем некоторые профнавыки.

– Многие считают, что вы опускаетесь до уровня народа. Хотелось бы знать, что думает реальный Франков, а не тот которым он хочет казаться.
– Я не считаю и не считал себя таким уж развитым интеллектуально, наоборот – нужно еще учиться и учиться… Но кое-чего уже не наверстать. Всегда очень тяжело чувствовал себя в заведомо богемной компании – знаете, где так гламурненько и манерненько обсуждают заведомо элитарное кино и все в таком духе.

– Вам доводилось в таких компаниях бывать?
– Приходилось, а потом я понял, что мне это не интересно. Как там у классика: «Средь идиотов мне противно, а среди умных одиноко». У меня друзья в МГУ учились, я сам туда поступал, но с треском пролетел на вступительных экзаменах на мехмат. И подобное порой ощущал, когда заезжал в гости пообщаться со старыми знакомыми. Ну не мое это! Я – диковатая помесь гуманитария с технарем. Может, погоны мои сказываются, опыт жизни в общаге... Хотя что есть, то есть – футбольные рамки очень узки, а так хочется поговорить с людьми об истории, географии и политике, литературе, новинках кино.

– Часто себе позволяете вставлять в текст так называемую «матерщину», и это многих не устраивает….
– Снова и снова цитирую Джека Лондона: «Вовремя сказанное крепкое словцо облегчает душу. Но частая брань не делает ветер попутным, а карты хорошими». Острые слова можно применять, когда это вполне уместно, а не когда это мат ради мата и не способ разговора. Откровенный мат я не пропущу, а злое и резкое словцо – даже обязательно. Что-то я сегодня цитатами разбросался: «Как это так – жопа есть, а слова такого нет? Не может быть!»

– Какое крепкое словцо у вас было после матча Франция – Украина?
– У меня на третьей минуте – ну, помните, когда Пятов потянул сложнейший удар Вальбуэна – этого матча возникло, как говорил Виталий Владимирович Кварцяный в недавней своей нобелевской лекции: «Б… п… е… извиняюсь б…». На третьей минуте матча я ничего хорошего от него уже не ждал.

– Буквально перед началом интервью один из бывших игроков сборной убеждал меня, что нас загнали арбитры. Разделяете это мнение?
– Судейский аргумент имеет право на существование, но лишь как один из немногих. Он был не настолько критичен, как физическое и психологическое состояние сборной Украины к этому ответному матчу. На мой взгляд, Франция подошла к нему значительно в лучшем состоянии. Они, что называется, окрысились, а вот мы это сделать не сумели.

– Но после игры вы поддержали Фоменко. Какие главные аргументы такой лестной оценки? Вы сказали: «Не оставляйте сборную». Почему?
– Я допускаю, что он в чем-то ошибся, но мне нравится, как он работает. Мне кажется, что он немного изменил себе, когда поставил Безуса вместо Степаненка. Это была попытка сыграть больше в футбол, чем мы это делали прежде. Но главное, что он сумел эту сборную сплотить, сбить в коллектив. Ведь с этим у этой команды были серьезные проблемы.

«ЖВАНЕЦКИЙ НАЗЫВАЛ МЕНЯ АРТОША»

– Вы общались с Фоменко уже в конце отборочной кампании. Это был самый сложный персонаж для интервью?
– Не сказал бы. Были случаи и посложнее...Вообще, самое сложное интервью в моей жизни случилось с Михаилом Шуфутинским в 96-м году, когда я работал в «Теленеделе». Первое в интервью моей карьере было с Михайлом Михайловичем Жванецким. Оно было настолько позитивным, я так вдохновился… Я просто искренне любил и люблю Жванецкого. Тогда была система отношений: приезжает с концертом Жванецкий, газета размещает рекламу и имеет право на эксклюзив. Я в газете «Теленеделя», не будучи ее штатным сотрудником, но всячески с нею работая, дал понять – ребята, как хотите, но это должно быть мое интервью. В результате иду на концерт, сижу на своем дипломате в проходе, потому что нет места, переполненный зал кинотеатра «Украина» в Харькове. Все идет классно, Михал Михалыч читает старые вещи, я ржу в голос, и весь зал лежит вповалку. И после этого, я могу ошибаться, пусть он меня простит, если что, но, кажется, Жванецкий чуть-чуть дернул коньячка и находился в прекрасном настроении. Разговаривая со мной, он меня называет Артоша. Он чувствует, что я в курсе его биографии, его творчества, ведь это было не время интернета. Я и тогда знал, и сейчас наизусть знаю некоторые его тексты. И вот я на одной волне с ним делаю материал, не традиционное интервью, а то, как я чувствую этого человека. Может быть, это был не совсем формат «Теленедели», но я по крайней мере получил от этого удовольствие.

А буквально через неделю меня, как «опытного» интервьюера отправили на встречу с Михаилом Шуфутинским. И вот тут сыграл мордой об забор – он просто был не в настроении или не понравился ему корреспондент Франков... И вот человек упорно не хочет отвечать не на один вопрос. Более того, он девушке, которая стояла рядом, не предложил присесть. Он сидит вот так слегка вразвалочку и всем своим видом словно говорит: «Ну-с, какой еще стандартный, осточертевший вопрос вы мне зададите, господа борзописцы?» Вот такая наука… Так что я ему благодарен: научил не всегда настраиваться на добрый лад. Футбол же еще более сложная среда для общения.

– Шуфутинского реально было раскрутить на откровенности?
– Нужно было время и место подходящее. Может, если бы у меня под рукой был интернет, я нашел бы, каким вопросом его можно перевести в состояние сладостного предвкушения общения с журналистами! Зато я после того интервью резко опустился на землю. И заодно подумал – вот если бы моим первым героем был Шуфутинский, то я не состоялся бы как журналист. А вернулся в альму, так ее, матерь и продолжил преподавать математическое моделирование.

– Кого раскрутить на интервью было сложнее всего?
– Проще вспомнить, кто легкий был! Лучший мой разговор это интервью с Владимиром Никитовичем Маслаченко. Материал был написан не для «Футбола», а по заказу журнала «Шахтер». Они со «Спартаком» должны были играть и зная, что я в хороших отношениях с Маслаченко, попросили меня пообщаться о советском чемпионате, а именно о матчах «Шахтера» и «Спартака». И Маслаченко с ходу выдает текст, который я без диктофонной записи сразу набираю на компьютере. После этого у меня 15 кило готового текста, по которому я чуток пробежался глазами и все. Душа поет!

– Маслаченко как то сказал: «Я бывает такое что-то наговорю и сам потом думаю, что сказал»….
– Если он и заговаривался, то точно не со зла. Он был абсолютно чистым, искренним человеком. Часто выходили с ним на общение с народом, предварительно перед этим хорошо посидев, и люди понимали, насколько у нас дружественные отношения . Самая запоминающаяся история была, когда его пригласили комментировать очередной юбилейный матч Блохина. Он начал опознавать людей со второго яруса стадиона, особенно ему сложно было узнать не футболистов, а тех людей, которые награждают. И вот там в эфире, если прислушаться, слышна моя подсказка. Кого он не узнал? Не скажу, у меня и так с этим человеком не лучшие отношения – а зря, кстати. Маслаченко очень любил читать журнал «Футбол» и уважал нашу редакцию. Помню, когда я однажды приехал в Москву, он меня взял в прямой эфир новостей телеканала «НТВ-футбол». Сидели с ним и рассуждали о футболе и «Футболе», мэтру было позволено все. В репортажах он не боялся говорить: «А вот меня тут хорошо встречали друзья из украинского «Футбола»«.

– После матчей сборной вы часто появлялись в студии Савика Шустера. Вы считаете, он разбирается в футболе?
– Конечно. Савику элементарно не хватает времени, чтобы больше следить за футболом, а так он футбол очень любит. Можно по-разному относиться к политическим шоу и ток-шоу как к жанру – я вот настроен вполне критически. Но тут уж как говорил мужчина, изнасиловавший 4-летнюю девочку: «Лучше я, чем какой-то подлец». Я когда иду на передачу такого рода, думаю, что нужно и массы просвещать. Почему я в Киеве пошел не на стадион, а на шоу Шустера? На фарт!

– О чем вы думаете, когда в этой программе говорят Марк Девич, Роман Федецкий? Исправляли?
– Я сейчас уже старый и ко многому свое отношение пересмотрел. Раньше, когда был молодой и рьяный, я бы ринулся что-то доказывать, мол, что вы себе позволяете? Как вы можете? А сейчас делаю паузу, жду рекламы и спокойно и деликатно говорю: «Вот там вы сделали ошибку, позвольте вас поправить». Многие люди нормально воспринимают замечание, а другие начинают беситься. И тогда думаешь, может, лучше было промолчать. Одно дело неправильно сказать имя, это еще ладно, но когда лажа в фактаже... Вот это уже не есть хорошо. Народ, кстати, зачастую не понимает, что журналисты фактаж знают лучше любых футболистов и тренеров. Во всяком случае, обязаны знать.

«НИЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ НАМ НЕ ЧУЖДО»

– Вы очень толерантно говорите о коллегах. Этика в спортивной журналистике есть?
– По отношению ко мне она не применяется.

– Как вы восприняли, когда увидели в сети свою фотографию в разобранном состоянии перед матчем в Харькове Украина – Польша?
– Нужно начинать с того, что я сам виноват. А то, что вокруг много злобно прищуренных глаз, так это медицинский факт. К этому нужно быть готовым. Просто очень тяжело смириться с тем, что я каждый свой шаг должен продумывать.

– Вы – публичный человек. И теперь понимаете, как Милевском быть – разбил машину и все об этом трубят…
– Считайте, что я Милевский в журналистике, хотя, может, я и хуже пишу, чем он играет. Только у меня машин таких нет крутых. Меня жена возит на «Мицубиси аутлендер».

– И все же вы знаете, кто сбросил фотографию в интернет?
– Знаю, я с ним потом разговаривал. Так сложилось, что мне звонили из Харькова и извинились за эту ситуацию. Потому что у меня там много друзей, и они были очень огорчены тем, что так произошло.

– Вы тоже не правы. Это как прийти подшофе на тренировку…
– Не совсем. Я не работал на этом матче, так – приехал смотреть и осуществлять координацию. Признаю, что подал плохой пример подрастающему журналистскому поколению и просто повел себя по-дурацки – повторюсь, никого не хочу винить, во всем виноват только я сам. С другой стороны знаете... Я сейчас адын глупый вещ скажу, ти только не обижайся. Есть серьезное подозрение, что подобные истории только добавляют популярности в стиле «ничто человеческое нам не чуждо», да еще как не чуждо! Может быть, и нехорошо звучит, но скандальная слава это тоже слава.

– Это Вам Вадим Рабинович подсказал?
– Главное, чтоб не перевирали фамилию и это упоминание не было некрологом. Я не скрываю свои недостатки – аз есмь воздержан в ястве и питии, иногда чрезмерно. Но вот возьмусь опять за себя и поборю этот недостаток к такой-то матери, сколько ж можно подставляться и приносить столько негатива своим близким.

– Кого считаете лучшим журналистом Украины?
– Не хочу никого обидеть, но лучшие работают со мной, и другого ответа вы от меня не дождетесь – я же главный редактор . Никто из нас не лишен недостатков, это ясно... Кстати, сейчас появилось очень серьезное поколение авторов, изменилась журналистика, она уходит от непосредственного общения, перемещается в интернет, в виртуал. Люди предпочитают комментировать, анализировать по телевизору. Может быть, мы пришли к идеальной журналистике, как говорил великий Лев Иванович Филатов: «Никогда не становитесь слишком близкими к людям футбола». К футболистам, тренерам… Ибо это будет мешать вашей эффективности, вашему умении и желанию абсолютно беспристрастно их оценивать и критиковать. Пример: я дружу с Андреем Гусиным, а потому 100 раз подумаю перед тем, как его команду обложить за что-то.

«НА СТЕНЕ, ПОМИМО ПОРТРЕТА МОУРИНЬО, ВИСИТ МОЙ ПОРТРЕТ, ГДЕ Я ПЬЮ АВСТРИЙСКИЙ САМОГОН»

– Какие тренды в нашей журналистике?
– Блогерские. Во многом нынешняя журналистика сводится к блогерству. С одной стороны, новостные ленты, с другой – блоги, которые делаются на основе телерепортажей и тех же новостных лент.

(Звонит телефон. Артем говорит о не продолжении европейского курса страны, в результате чего «вчера вероятность объединенного чемпионата поднялась в разы» – мы обиделись на Европу, потому что она не пустила нас на чемпионат мира. Как вы догадываетесь, смеется. «А не поднапрячь ли нам нашего друга Алексея Андронова? Чтоб он позвонил Валерию Георгиевичу Газзаеву и на объединенном турнире в Израиле были не только донецкие и харьковские журналисты. Как говорится, в доме должны быть и мясные закуски. То есть журналисты из Киева» (Продолжает смеяться.))

Так вот о тенденциях. Исчезла редакция в классическом ее виде. Еще по старинке люди собираются, хотя в этом нет ни малейшего смысла. Сейчас все общение ушло в виртуал. То, что творится в обществе, отображается и в журналистике. Сейчас муж и жена могут общаться в чате, находясь в разных комнатах. Есть расплата за технический прогресс. Сначала умер эпистолярный жанр. Раньше выходили тома переписки умных людей, другие эти письма изучали и черпали оттуда умные мысли. Сейчас письма никто не пишет, мы перешли в другой режим – смс-ок... Дальше благодаря техническому прогрессу исчезло понятие разлуки. С одной стороны, это хорошо, а с другой, мы настолько привыкли не расставаться, что теряем восхитительный контраст эмоций – ведь вместе с разлукой умирает и встреча. Помните, как раньше когда-то – любимая женщина бежит за поездом, размахивая руками. Сейчас – открыли скайп и продолжаем общаться. Возможно, я слишком стар, чтоб с этим смириться.

– Прогресс изменил работу редакции «Футбола»?
– У нас 4 человека с «раньшего времени» – те, кто работает по 13 и больше лет. Шахов, Панкратов и Гапоненко. Талиновский? Он у нас молодой! По стажу молодой. Наш офицер-подводник пришел позже всех.

– Многие думали, что Талиновский, как и Патрик О’Рангутан – придуманный персонаж...
– Патрик постарше, поопытнее и больше пьет. Дядя Боба Талиновский, так уж получилось, заполнил некий вакуум после ухода Володи Крикунова. Мы собираемся два раза в неделю на выход номера, в среду и воскресенье. Остальные появления в редакции – абсолютно не запланированные. Сейчас и за деньгами не нужно приезжать, все на карточку капает. 

– Часто ругаетесь в редакции?
– Очень часто! У нас за стенкой находится редакция журнала «За рулем». Там женщины есть, а у нас мат-перемат... Терпят, чуть-чуть привыкли. Что характерно, тема яростного спора может быть крайне далека от футбола, например, веерная торпедная атака, тактика подводных лодок в первой и второй мировых войнах. Подискутировать на политические темы – это святое дело: европейский выбор – восточная ориентация, Европа – Азия, Советский Союз глазами зарубежных гостей. Ругань медленно сходит на нет сама собой или же волевым решением одной из сторон. Кстати, нужно повесить на стену афоризм, что из двух спорящих один – дурак, другой – подлец, и других вариантов не предусмотрено.

А так на стене, помимо портрета Моуриньо, висит мой портрет, где я пью австрийский самогон из оригинальной посудины, и цитаты из Крылова «По мне так лучше пей, да дело разумей», и из поучения Владимира Мономаха: «Русской душе лучше дубинное битье, чем бесхмельное питье».

ЛЮДИ УХОДЯТ В СЕГМЕНТ ДАЖЕ НЕ ТЕЛЕВИДЕНИЯ, А ИНТЕРНЕТ-ТВ

– Артем, «Франков-шоу» это новая игрушка или серьезный проект?
– Было так: толковый, творческий и энергичный парень Игорь пришел и предложил – мол, давай запишем. Я действительно ощущаю некий недостаток телевизионного общения, считаю, что очень важна возможность для зрителя посмотреть тебе в глаза и проверить твою искренность не только по буковкам напечатанным, а увидеть каков ты есть, насколько ты искренен в своих словах. Телевидение это своего рода детектор лжи. Правда, в отличие от полиграф полиграфыча, еще и инструмент для формирования новой, куда большей лжи, хе-хе. Короче, относительно новая для тебя область это всегда интересно.

– Вы хотите иметь свою авторскую программу?
– Безусловно! И «Франков-шоу» это движение в этом плане. Плюс давайте не забывать, что у меня срабатывает инстинкт самосохранения – ведь печатный сегмент понемногу умирает, по крайней мере схлопывается. Люди уходят в сегмент даже не телевидения, а интернет-ТВ. Мы проходили разные эволюции, когда казалось, что кино загнется и везде будет одно телевидение, например. Оказалось, кино не загнулось, а просто переформатировалось, вышло на новый технологический и комфортный уровень. Есть такая теория, что будущие газеты и журналы это очень сегмент для очень продвинутых потребителей-снобов, то есть дорогой и элитный, как кубинские сигары.

– У вас была мысль, что журнал «Футбол» может умереть?
– Я всегда, ежеминутно и ежечасно об этом думаю с 8 сентября 1997 года, когда стал главным редактором.

– Говорят, что мысли имеют свойство материализовываться...
– Ни в коем случае! Как там говорил Воланд у Булгакова: «Страшно не то, что человек смертен, страшно, что он внезапно смертен». Так что б вот этой внезапности не возникало, все нужно предусматривать и от нее убегать.

ЕСЛИ БЫ «УМХ» ПЕРЕШЕЛ В РУКИ ХОЗЯЕВ «ШАХТЕРА» – У МЕНЯ БЫЛО БЫ БОЛЬШЕ ОСНОВАНИЙ ДЛЯ БЕСПОКОЙСТВА!

– В «Украинском медиа ходлдинге», в который входит и ваш журнал, произошли изменения в руководстве. Теперь он принадлежит собственнику харьковского «Металлиста», Сергею Курченко. Курс журнала изменился?
– Меня все эти 16 лет никто не трогал и думаю, что и дальше не тронут. Была встреча с новым акционером, с новым хозяином, он сказал, что планирует сохранить отношения с топ-менеджментом. Не знаю, я топ-менеджмент или нет? Ну пусть будет, недоменеджмент... Одним словом, никто ни на малейшем этапе не пытался рассказать, что и как писать мне и моим сотрудникам.

– Говорят – мол, Курченко хозяин, значит, в журнале больше позитива будет про «Металлист»...
– Если бы «УМХ» перешел в руки хозяев донецкого «Шахтера», возможно, у меня было бы больше оснований для беспокойства! (Хохочет.) На самом деле, и в этом случая я был бы вполне спокоен. Во всем, что я делаю для «Футбола», я честен. Максимальная фигура, которую себе позволяю, это фигура умолчания. Есть вещи, о которых мы не пишем – либо в силу их недоказанности, либо по причине следования медицинского принципа «не навреди».

– Если бы были указания от людей Курченко писать про «Металлист» хорошо, вы бы в этом не признались?
– Можете посмотреть мне в глаза и сказать, вру я или нет. (Смеется.) Даже если я начну объяснять, вы не поймете, правда ли это. Наконец-то мы добрались до главного: а как проверить? Вопрос веры – вашей, читателя, зрителя. У меня иногда опускаются руки, настолько чувствуется общий негативный настрой – не только по «Футболу», везде по стране! – но я наивно не оставляю надежды достучаться до мозгов.

– Была информация о том, что вы можете возглавить весь спортивный отдел холдинга, куда входит не только журнал «Футбол», но и сайты Football.ua, iSport.ua, а также газета «Команда»...
– Это была не информация, а слух. У каждого из этих изданий есть свои руководители. У газеты «Команда» редактор Юрий Карман, у сайтов – Кирилл Крыжановский. Как минимум, у них не меньше оснований претендовать на руководящую роль! Но я по-прежнему считаю, что если нас предстоит объединить, то под началом другого человека. Дальше вопрос не ко мне, а к руководству издательской группы. В то же время могу вас убедить, что мы прекрасно взаимодействуем. У нас не существует никакой недосказанности, кроме здорового спортивного соревнования. И когда я узнаю какую-то любопытную информацию, то первым делом звоню Кириллу и говорю – вдруг он не слышал еще, пусть проверяет по своим каналам... Тут никакого особого бескорыстия нет: мне эта новость не особо ценна, ибо я о ней только через три дня напишу. Оперативность журнала «Футбол» штука весьма условная, увы и ах. Сейчас все через пять минут появляется везде, «скопипастили» и вперед. Считаю, что пусть лучше наши ребята будут впереди планеты всей. Тем более, они молодцы.

РАЗГОВОР С СУРКИСАМИ НАЧАЛСЯ С ЧАШЕК

– Вы постоянно говорите о том, что нарушаете заповедь Льва Филатова которая гласит, что не стоит общаться с футболистами или руководителями. Можете позволить себе раскритиковать того же Андрея Гусина или Игоря Суркиса?
– Не могу сказать, что я сильно грешу в это плане – я не тусовщик. А друзей и вправду в обиду не дам и сам обижать не буду.

– Вам же может позвонить Игорь Михайлович Суркис и спросить ваше мнение о матче?
– Может. И я ему могу.

– И вы после этого можете его раскритиковать в журнале?
– Могу.

– Но нечасто это делаете….
– Делаю это, но вежливо. Бывало такое, что в общении Игорь Михайлович спрашивал: «Ну зачем же так? Не кажется, что уж сильно жестоко? Что вы имели в виду?» Я объяснял, и у нас не было никаких недосказанностей – мы ни разу не ссорились.

– Как вы познакомились с братьями Суркисами?
– Кажется, это было после первого «Ньюкасла», когда динамовцы, уже обеспечив себе первое место в группе ЛЧ, в декабре 98-го играли в Англии и сгорели 0:2. И тогда я написал здоровенный репортаж, это был мой первый зарубежный выезд. Для меня все было в новинку, и помимо всего прочего я был шокирован сувенирным магазином «Ньюкасла». И тут же я написал – мол, «Динамо», ты что озверело в каком-то плане? Где фирменные чашки, где все остальное? Тогда же и состоялся разговор в вежливо-ироничном поначалу режиме: «Спасибо, но мы тоже что-то делаем в этом плане, понимаем что недостаточно». И так в сторону – надо же, начали о чашках писать...

Как-то так и раззнакомились, а дальше пошло и неофициальное общение, которое так или иначе выплескивалось на страницы «Футбола». Ведь футбольные люди поймут друг друга всегда. Я с Ринатом Леонидовичем Ахметовым не созваниваюсь, конечно, это Виктор Евгеньевич Леоненко с ним на связи, но когда мы с ним пересекаемся, то обязательно есть о чем поговорить. Мне всегда интересна его точка зрения, его понимание вопроса, ну и наверное ему интересна моя точка зрения. Почему? Потому, что наличие «Футбола» чрезвычайно полезно для «Шахтера». Кто ж еще максимально откровенно расскажет им об их ошибках? А в плане «Динамо» мы очень часто перегибаем с эмоциями. Очень часто у нас проявляется болельщицкая черта, мы бьем настолько наотмашь, отчаянно и как в последний раз, что получается эмоций больше, чем трезвого анализа.

– Вы, наверное, прежде всего говорите о Андрее Шахове?
– Да и нет. Безусловно, Андрей больший фанат, чем я. Свое сердце я отдаю двум клубам – «Металлисту» и «Динамо». Не могу забыть, что я харьковчанин. Ну и «Челси», конечно – тут все проще, тут никто не мешается. (Смеется.)

НАЧАЛАСЬ ВОЙНА МЕЖДУ КИЕВОМ И ХАРЬКОВОМ, КОТОРАЯ ПОВРЕДИЛА И ТЕМ, И ДРУГИМ

– Как вам удавалось писать о противостоянии Суркиса с Ярославским? Ведь ветер подымался очень сильный. В ваших материалах были очень тонкие грани...
– Я сам себе выставил эту планку, хотя иногда проще было просто промолчать. Но я, строго два раза в неделю, а то и чаще садясь писать редакционную статью, не могу обойти определенную тему. Если эта история номер один, то я должен о ней писать! Опять же – вот я говорю, что пишу только правду (разумеется, то, что я считаю правдой, иначе и быть не может), но вы мне можете не поверить. Я могу просто не знать, что было на самом деле, могу чего-то просто не знать. Главное, что б у меня самого присутствовало чувство, что я все делаю правильно.

В свое время, когда началась перестройка, когда у нас начали снимать цензурные рамки, пролился на наши головы огромный поток литературы, ранее запрещенной и полузапрещенной. Поперло невероятное, безразмерное количество! Но среди этого мусора я выловил вещь, которая меня страшно проняла – Дудинцев, «Белые одежды». Там герои обсуждали критерии добра и зла, как отличить одно от другого, если по форме они могут быть одинаковы. И в процессе спора приходят к выводу, что по намерению. Когда врач подходит с ножом к человеку и начинает его резать. Как определить, это зло или добро? Убийца ведь тоже с ножом. Но у врача другое намеренье!

– У вас какое намеренье?
– Хочу творить добро, но при этом не забывать, что у меня есть служебные обязанности.

– Какое же добро для «Металлиста», когда нужно разбираться в истории матча «Металлиста» и «Карпат». Вам любой в Харькове скажет, что это зло...
– Знаете ли, я тот злополучный диск не писал! Говорили, говорили, и в предательстве меня обвиняли много раз – в том числе, когда я говорил, что поход в Лозанну бесполезен и даже опасен. Поэтому я максимально отстраненно излагал фактическую часть этого вопроса. Мой любимый прием: когда ты не хочешь выражать свое личное отношение, проявлять эмоции, просто задавай вопросы. Вот есть факт, у меня вопросы по этому поводу следующие. А еще лучше цитировать документы.

– Когда вы писали редакционный материал о культовом матче «Металлист» – «Карпаты», консультировались с Суркисом или Ярославским?
– Я всех слушал в тот или иной момент. Я и со Стороженко разговаривал. До тех пор пока наши отношения не ухудшились вплоть до полного отсутствия общения. Считал и считаю, что история того матча была намеренно и усердно раздута несколькими людьми, и это был не Суркис, и не Ярославский. Началась война между Киевом и Харьковом, которая повредила и тем, и другим.

СТОРОЖЕНКО ОКАЗАЛСЯ БЕЗ ПОДДЕРЖКИ ЯРОСЛАВСКОГО И ПРОВИС

– Вышло, что Стороженко защищал «Металлист»…
– Стороженко очень хорошо себя чувствовал в условиях боевых действий.

– Вы были удивлены, когда он ушел с руководящего поста в федерации?
– Слухи о том, что он уйдет, пошли давно, а потом подтвердились действиями региональных федераций футбола. Я бы пояснил это просто. Каждый человек должен пользоваться поддержкой на руководящем посту. Подчеркиваю, это мое мнение, ибо как такое доказать, что Стороженко занял пост первого вице-президента Федерации футбола при новой власти исключительно благодаря поддержке Ярославского. После того как Ярославский продал «Металлист» и отошел от наших футбольных дел, Стороженко лишился последней поддержки. Он просто «провис», а в такой ситуации чиновник обречен.

– Вот вы говорите – поддержка региональных федераций. Вспомнить какая поддержка от этих же федераций была у Григория Суркиса, но потом эти люди пошли против него...
– Никто от этого не застрахован. Суркис в отличие от Стороженко полностью поддержки не лишался. И не забывайте, что у него есть поддержка другого, куда более высокого уровня. А региональные федерации что – им дали команду и они изменили свою точку зрения! Это была очень неприятная ситуация, и я так себя бы не повел. Наверное. Во всяком случае, от степени давления зависит... Конечно, по отношению к Суркису многие выступили просто предательски. Думаю, с такой оценкой согласятся даже ярые его враги – потому что всему есть предел даже в борьбе «бульдогов под ковром». Насколько я знаю, сам Григорий Михайлович никого не осуждал – примерно представлял, с чем довелось столкнуться людям.

КОГДА ФУТБОЛИСТ ГОВОРИТ, ЧТО НЕ ИГРАЛ ДОГОВОРНЯКОВ – НЕ ВЕРЮ

– Считаете матч «Металлист» – «Карпаты», который Лозанна признала договорным, честным?
– Без комментариев. Я не футболист – в данном случае это мне на пользу. Пусть профессионалы отвечают.

– Недавно один игрок, у которого спросили об участии в договорных матчах, сказал, что каждый футболист в среднем за карьеру играет в двух договорных матчах. О характере игры он может и не знать. Для журналиста договорной матч это заказной материал. У вас журналистские договорняки были?
– Когда футболист говорит, что не играл договорняков – не верю. В нашей стране договорные матчи начинают играть с 10 лет. Бывает, что футболист может и не знать, что игра была не совсем честная, но потом-то он точно должен узнать! Не верю, что футболист не понимает происходящего на поле. Вспоминаю, Маслаченко рассказывал, когда его «Спартак» в 66-м году играл в Баку. Так вот он быстро понял, что его защитники чего-то взяли – и это стало заметно по их действиям с первых минут! Что касается журналистских грехов, то не сразу возможно понять, «заказуха» это или автор так реально считает. Мы живем в настолько коррумпированном обществе, что не допускаем иного – если человек пишет то, что мне не нравится, значит, взял деньги или соболями! Мой случай. Если я написал, что-то критикующее «Металлист» (это любят называть «против «Металлиста», почувствуйте разницу!), значит у Суркиса взял деньги. Если я написал что-то критикующее «Динамо», значит взял деньги или у Харькова или Донецка. И еще, и еще вариант... В чем меня только ни обвиняли! Мне говорили, что от коммунистов деньги беру за пропаганду коммунистических ценностей, например, а от партии регионов – за ценности региональные, по всей видимости. А социал-демократическую партию (объединенную) помните? Уй-юй!

– Вы в Киеве – харьковский, в Харькове – киевский. В «Днепре» какой?
– Пусть я лучше буду космополитом. Меня зовут Артем Франков, и считайте это моей национальностью.

– Футболисты часто уверяли вас, что в договорняках не играли. Вы можете сказать, что деньги за «хороший», лояльный материал не брали?
– Вспоминаю 96-й год. В «Теленеделе» должен был появиться материал, который анонсировал спектакль московского театра. И вот женщина, которая проверяла исполнение рекламного заказа, спросила: «А кто будет писать анонс?» На меня указали, и она выдала мне 10 долларов со словами: «А вот это чтоб лучше писалось!» На то время это были серьезные деньги, после получения которых у меня душа запела. Спектакль, кстати, был хороший, с серьезными актерами, так что я был вполне искренен. Решайте сами, криминал это или материальная подпитка. В любом случае, я не бесплатно работаю. Но скажу – такого, чтобы мне заносили бабки со словами «Напиши так!», не было.

Продолжение следует...