Безотосный: «Я не злился на Коваля»

К сожале­нию, в кафе не сообщалось, во что тыквы, в которые официантки раз­украсили свои лица, превратятся в полночь, – но тон настроению был задан отменный. А потому и часо­вой разговор прошел строго на позитиве.

РОЗЫГРЫШ КУТАСА, ДИСКОНТНЫЕ КАРТОЧКИ

– Этим интервью мы, можно сказать, поздравляем вас с юбиле­ем. А совсем недавно был день ро­ждения у вашего партнера Павла Кутаса. Помните, что делали в этот день?
– Конечно. Меня пригласили на радио, я давал интервью. Ну и мы немного разыграли Пашу.

– Ведущий этой футбольной передачи рассказывал мне, что вы просто плакали от смеха, когда разыгрывали Кутаса.
– Всё верно! Хорошо, что Па­шу вовремя остановили. Было очень забавно. Уже готовясь к эфи­ру, мы здорово повеселились, а во время передачи продолжили. С этими ребятами не соскучишься. Кстати, не припомню, чтобы в на­шей команде кто-то придумывал именно такие розыгрыши. Шутки есть, конечно, а вот таких приду­манных ситуаций не было.

– Как с Павлом пообщались после этого?
– Отлично! Только увиделись – сразу вспомнили, посмеялись. Без всяких обид. Он признался, что изначально поверил. Правда, на­сторожился и решил, что лучше пообщаться со мной и убедиться, что на самом деле вся эта ситуация происходит именно со мной. Ну а я подыграл.

– А у вас случалось, чтобы га­ишники останавливали, но отпускали? Например, одесский юмо­рист Олег Филимонов признался, что если уж попадается, то расска­зывает сотрудникам ГАИ анекдот и уезжает. Точнее, его отпускают – известный ведь человек.
– У меня такого не было. Я не сильно афиширую, кто я. А если уже узнают, тогда некуда деваться. Думаю, в таком случае сможем до­ говориться. Но самое главное – я стараюсь не нарушать правила.

 – А извлекали когда-то выгоду из узнаваемости, популярности?
 – Бывает, скидки делают, где-то идут на уступки. В магазинах, например, могут дать дискон­тные карточки уже со скидкой. Вот недавно случай был: никак не мог в супермаркете карточку получить, хотя хожу туда регу­лярно. И вышло так, что девуш­ка-администратор меня узнала и дала карточку. Конечно, мелочь, но приятно.

«НА ТЕОРИИ ВРАТАРИ БОЛЬШЕ СЛУШАЮТ, ЧЕМ ГОВОРЯТ»

 – «Черноморец» уже больше четырех месяцев живет по гра­фику «два матча в неделю». Нет переутомления?
– Есть огромный интерес, по­тому что мы чувствуем футболь­ную жизнь. Люди в больших ко­мандах работают в таком же ре­жиме – Лига чемпионов или Ли­га Европы, кубок, чемпионат. Можно сказать, что это настоя­щая футбольная жизнь. Матчи раз в неделю – тоже футбольная жизнь, но двухразовая – настоя­щая, более интересная, более насыщенная: играешь, игра­ешь... Лучше играть, чем трени­роваться.

– Упор на теорию в «Черно­морце» отлично известен. Но вам как вратарю должно быть скучно ходить на эти занятия – вратари-то мало задействованы на этих занятиях, о вратарях мало что го­ворят.
-Вратарям обязательно нужно быть на теории. Мы, как говорится, последний рубеж, мы подсказыва­ем и по возможности стараемся подсказкой исправить ошибки, которые допускают ребята. Если ты не знаешь тактики, как смо­жешь правильно подсказать? На занятиях вратарей спрашивают действительно немного, потому что вратарь должен в первую оче­редь слушать, кто и что делает, у кого какие тактические задачи. От этого и пляшем.

Да, о нас мало говорят, но у нас есть свои функции по командной игре. Как и все, мы должны знать, что делать в той или иной ситуа­ции. Для примера возьмем фазу начала атаки. Проанализировав, как действует соперник, мы уже знаем, как можем начинать атаки – образно говоря, первым вариан­том, вторым или третьим. Я же не могу действовать сам по себе. Если ребята подустали, хотят передох­нуть, я не буду быстро вводить мяч в игру, когда есть возможность сделать паузу. Я должен видеть и чувствовать такие моменты. Но наш план – это одно, а игра всегда вносит свои коррективы. И мы чет­ко знаем, что предпринять в той или иной ситуации, даже если от­клоняемся от изначального плана.

– Вы сказали о вариантах веде­ния атаки. Сколько таких вариан­тов футболисты держат в голове?
– Когда как. Два, три, макси­мум четыре. Но нельзя сказать, что есть вариант проведения атаки, и всё. Вариант – это своего рода ог­раничение, от которого мы и оттал­киваемся.

– А на разборах матчей много внимания уделяется игре врата­рей?
– Немного, но уделяется всег­да. Если я допустил ошибку в игре, то на теории объясняю, почему так произошло. И я, и Андрей Алек­сандрович (Глущенко, тренер вра­тарей «Черноморца». – Г. З.) ста­раемся объясниться, чтобы лучше разобраться в причинах ошибки. Вдвоем с ним тоже очень много общаемся, обсуждаем нюансы. Находясь на поле, я, как и любой другой футболист, вижу игру ина­че, чем со скамейки. Поэтому всег­да слушаю, что говорят тренеры. И на теории мы смотрим видео мо­ментов с моим участием.

«НЕДОНАСТРОЯ НА «СКЕНДЕРБЕУ» НЕ БЫЛО»

– Вы почти не получаете жел­тых карточек, хотя вратари часто их получают за задержку времени, а капитаны – еще и за споры с ар­битрами.
– Всё просто: не тяну время и не ссорюсь с судьями. Как я могу ру­гаться с ними? Если случился спорный момент или штрафной на чужой половине поля, я же не побе­гу туда спорить с судьей и что-то ему доказывать.

– За то время, что вы капитан и те, случалось переубедить су­дью в каком-то эпизоде?
– Перед играми нам всегда го­ворят: не нужно спорить с судьями, судья всегда прав, решение менять не будет. Разве что после первого тайма можно подойти к арбитру, указать на какую-то ситуацию, спросить, почему он так рассудил. Но на этом беседа останавливает­ся, потому что можно принести беду (улыбается).

– Почему вы, находясь третий год в команде и будучи ее лидером и капитаном, все еще носите 12-й номер, а не первый?
-А смысл менять?

– Первый смотрится солиднее.
– Кому как. Для меня 12-й – со­лидный. Я пришел в команду, взял этот номер, он оказался удачным. Не вижу необходимости менять. На него никто не претендует, это мой номер, которым я доволен.

– Вы полностью довольны тем, что происходит с вами сейчас?
– Конечно, доволен. Но со спортивной точки зрения так гово­рить нельзя, потому что спортсмен должен прогрессировать, расти, стремиться выше. Нет тех людей, которые все умеют и все знают.

– Часто себя ругаете?
– Часто, после игр. Критически себя оцениваю. Веду работу над ошибками и над собой, над своими движениями и эмоциями.

«Черноморец» отлично про­вел летний отрезок сезона, и бо­лельщики ввели новую тради­цию: даже в поздний час встре­чать команду в аэропорту после победных матчей. Особенный ажиотаж возник после «Скендербеу», что понятно.

– Я смотрел виде­осъемку из аэропорта. По вашим глазам видно, что вы несколько растерялись от обилия внима­ния...
– Во-первых, спасибо всем бо­лельщикам – и тем, которые кра­сиво встречают нас в аэропорту, и тем, кто ходит на матчи, ездит на выезды, просто болеет у телевизо­ра. А во-вторых, скажу, что коли­чество встречающих нас в аэро­порту людей было просто неверо­ятным. Я думал, что будет много болельщиков, но не думал, что настолько много (интересно, что Алексей Антонов в интервью на­шему журналу произнес ту же фразу. – Г. З.)! Некуда было сту­пить, мы пробирались, как могли. Ребята прыгали, обнимали, по­здравляли – незабываемые эмо­ции. Ну и повод соответствующий – впервые Одесса в групповом этапе еврокубка!

– Ваш лучший матч за «Черно­морец»?
– Всегда сложно выделить ка­кой-то один. Из последних осо­бенно удачный – против «Скендербеу». Сама игра складывалась очень тяжело, но важность итого­вой победы покрыла все нервы.

– Признайтесь, был недонастрой?
– О чем вы! Как вы это себе представляете? Любой тренер вам скажет, что на такие игры не нужно настраивать. И это абсолютно пра­вильный подход. Да и мы, футболи­сты, сами понимаем значимость такого матча. Он может изменить не только ход твоей карьеры, но и историю клуба, одесского футбола.

– А худший матч за «Черно­морец»?
– Прямо худший тоже сложно назвать. Можно взять все пораже­ния, сложить в кучку и сказать, что это самые неприятные моменты.

«В ПОЛЕ ЛЕГЧЕ»

– Вы до того, как оказались в запорожском «Металлурге», чи­слились в дубле «Сатурна REN– TV», но, по информации офици­ального сайта «Черноморца», так за него и не сыграли. С чем это связано?
– Играл вратарь, который был сильнее меня. Сережа Рыжиков, который сейчас выступает за «Рубин». Ему больше доверяли, он был старше и опытнее меня. Вы знаете, мне всегда сложно дать оценку решению тренера и объяснить, почему играет тот или иной футболист. Я в тренерское дело не лезу. Мне остается усер­дно работать, а тренеру прихо­дится выбирать.

– С Рыжиковым поддерживае­те отношения?
– Общаемся лишь в тех случа­ях, когда пересекаемся на сборах.

– В целом, ваше становление как футболиста затянулось, согла­сны?
– Могу ответить известной по­говоркой: лучше поздно, чем никогда. Может быть, чуть-чуть затянулось, но самое главное, что в футболиста я в итоге превратился.

– Вы мне как-то рассказывали, что начинали опорным полуза­щитником...
– В далеком-далеком детстве (улыбается).

– Я вот к чему. Уже будучи про­фессионалом, вы долго не могли пробраться сквозь дубль «Сатур­на». Не посещали мысли о смене амплуа?
– Посещали. Я вообще не иг­рал, многое не получалось – психо­логически тяжелый момент. Как раз в «Сатурне» я и начал подумы­вать: «А может, что-то поменять? Попробовать себя на другой пози­ции?» В поле легче по многим при­чинам. И травмы игроки чаще по­лучают, и тренер имеет простор для варьирования состава: полево­го футболиста можно пробовать на той или иной позиции. Плюс рота­ция намного более активная.

Думал, но сомневался. Потому что, с другой стороны, мне уже бы­ло не 15 лет, когда можно подойти к тренеру со словами: «Что-то не хочу быть вратарем, надоело. Да­вайте я побегаю в поле, посмо­трим, как буду выглядеть». В 20 лет такая фраза выглядит как ми­нимум глупо. В общем, перевеси­ло желание дойти до конца во вра­тарской работе. Хотел быть чест­ным перед собой – мол, сделал всё что мог. К счастью, я сумел пере­бороть неудачный период. И после черной полосы наступила белая.

ДРУЖБА МЕЖДУ ВРАТАРЯМи, НОЧНЫЕ КЛУБЫ

– Уже играя за «Металлург», вы выиграли конкуренцию у пер­спективного Коваля.
– Не совсем так, если брать си­туацию с Максимом. Сначала я был основным, но получил трав­му. Начал играть Вова Жук, а Ко­валь стал вторым. А потом дали шанс Ковалю. Если не ошибаюсь, был матч в Кубке против «Во­лыни», мы проиграли 1:2 (28 октя­бря 2009 года, 1/4 Кубка. – Г. З.). В Луцке было очень холодно, Вова Жук и приболел после того матча. Поставили Коваля, он свой пер­вый матч провел, кстати, в Одессе. Закончили 0:0 (22 ноября 2009 го­да, тур 14. – Г. З.). И после этого момента основным стал Максим. Что было дальше, помнят все: в следующем туре Коваль потянул пенальти от Милевского, показал просто отличную игру против «Динамо» – и пошло-поехало. Он стал играть на постоянной основе. Я вылечился, но не играл. Начал играть только после ухода Коваля в «Динамо».

– Не получалось выиграть конкуренцию?
– Тут всё логично: у молодого парня шла игра, тренерам не было смысла менять что-либо.

– Вы не злились на Коваля?
– Какая злость?! Изначально я был как бы сбоку, поскольку зани­мался здоровьем. Зато мне удалось понаблюдать за ситуацией со сто­роны. Я видел, как Максим работа­ет. Нельзя было не заметить, какие плоды приносит его труд команде. На это нельзя обижаться или злиться. Наоборот, нужно только с позитивом относиться и к Кова­лю, и к ребятам, и к тренерам. По­тому что мы все – одна команда. И если мы добиваемся того, к чему стремимся, не должна даже мысль возникать о злости.

– Тогда скажите, могут два или три вратаря, играющие в одной команде, быть друзьями? Или по­стоянная конкуренция, в которой пребывают вратари, накладыва­ет отпечаток на внерабочие отно­шения?
– Если такая дружба не меша­ет, а наоборот, дает свои плоды в виде прогресса, то почему бы и нет? Вратари могут подсказать друг другу, подстегнуть, подбо­дрить, в нужной ситуации помочь словом. Это уже определенная дружба.

Но есть и другая сторона меда­ли. Каждый хочет быть первым – это здоровые амбиции. Каждый считает, что он лучше, он достой­нее. И по этой причине могут быть небольшие внутренние обиды, поэтому люди не смогут общаться открыто и искренне. Со своей сто­роны могу сказать: не видел, что­бы вратари равноценные по уров­ню, по классу были закадычными друзьями. В детстве – да, встречал такое, а уже в профессиональном спорте – нет.

– Как в целом оцените свое пре­бывание в Запорожье?
– В «Металлурге» я состоялся как вратарь. Поэтому могу только выразить благодарность руководи­телям, учредителям, тренерам, ко­торые мне доверяли, и, конечно же, болельщикам. Жаль, что вылетели в моем последнем сезоне, но. От этого уже никуда не деться.

– Самый приятный эпизод, с которым у вас ассоциируется За­порожье?
– Если говорить о футболе, то это в первую очередь мой дебют в высшей лиге. Что касается личной жизни, то именно в Запорожье я познакомился с будущей женой. Банально, в клубе. Был тогда моло­дой, ходил по клубам.

– Сейчас примерный семья­нин?
– Стараюсь быть им. По клубам не хожу. Одесса славится клубами, но я только наслышан о них. Еще ни разу не был. Ах нет, был! (Сме­ется.) После окончания первой ча­сти чемпионата-2011/2012 коман­да и тренеры пошли в клуб, чтобы пообщаться с болельщиками. Вот это единственный раз. Красиво бы­ло: мы сидели на сцене, нам задава­ли вопросы, общались, потом фо­тосессия.

– Как смотрите на то, что сей­час происходит в «Металлурге»?
– Внимательно слежу, сильно переживаю. Очень жаль, что такие результаты. Не понимаю, почему с такой игрой они на столь низком месте в таблице. Не думаю, что они заслуживают быть в конце. Возь­мем из последних два наиболее запомнившихся матча, которые мне очень понравились, – с «Ме­таллистом» и «Днепром». Мало кому в нашем чемпионате удается забить по два гола «Металлисту» и «Днепру». Может, есть какие-то внутрикомандные проблемы, я не знаю. Но по телевизору что я вижу? Команда не боится, играет в фут­бол, всё получается, но не идет ре­зультат. Почему? Не знаю ответа.

– С кем-то поддерживаете от­ношения?
– Многих знаю. Лазаровича, Рудыку, Опанасенко, Писоцкого. Там сейчас процентов 70 от того состава, в котором я играл.

«САНЫЧ, ТЫ», ТАЙНОЕ ГОЛОСОВАНИЕ

– С Андреем Глущенко вы раньше вместе играли, верно?
– Да, в Запорожье. Он играл в основе, а я в дубле.

– А нынче он ваш тренер. Оче­видно, что раньше вы общались на «ты». А теперь, когда он стал тренером, называете его на «вы»?
– Стараюсь. Но признаюсь честно, проскакивает «ты». Таить не буду (улыбается). Не со зла, ко­нечно, но могу сказать: «Саныч, ты». Бывает. Но я исправляюсь. Надо соблюдать субординацию. Он с пониманием относится, заме­чаний никогда не делает. Правда, мне самому становится не по себе, когда случайно «тыкаю» ему. Все– таки все ребята на «вы» обращают­ся к Глущенко. Это красиво, это подчеркивает уважение к тренеру, даже если он молодой.

– Насколько комфортно с ним работать?
– Отлично! Мне нравится его подход, его ведение тренировоч­ного процесса. Тренировки про­ходят в современном стиле. Анд­рей Саныч уже давно избавился от советских стереотипов. Мы смотрим большой футбол: Испа­нию, Англию, Италию, Герма­нию. Есть возможность изучать, кто и на что делает акцент. Глу­щенко по крупицам собирает ин­тересные нюансы подготовки ве­дущих команд и лепит нашу про­грамму, добавляя в нее свои мыс­ли и наработки.

– В конце первого сезона в «Черноморце» вы стали капита­ном. Как удалось в столь сжатые сроки завоевать авторитет в кол­лективе?
– Мне самому тоже интересно (улыбается). Меня не назначили, а выбрали. Было тайное голосова­ние. Роман Иосифович подсчитал голоса и озвучил результат.

– Политыло ревновал, оби­жался?
– Не замечал. С чего бы ему обижаться?

«СМОТРЯЩИЙ»

– Вы отразили один пенальти от «Црвены Звезды», два – от игро­ков «Скендербеу». Как-то трени­руете пенальти дополнительно?
– Я не люблю пенальти. Быва­ет, ребята остаются после трени­ровки побить, но я не испытываю большого удовольствия. Наверно, потому, что у меня не слишком по­лучается справляться с пенальти. Но это я так думал. А после «Скендербеу» решили, что очень даже неплохо получается (улыбается).

– Валерий Карпин сказал, что в «Спартаке» играет Песьяков, потому что он лучший вратарь чемпионата по игре ногами. На­сколько это действительно важ­ный элемент?
– В «Черноморце» есть твердое понимание, что современный вра­тарь – такой же футболист, как и все, только с маленьким преиму­ществом – может играть руками в своей штрафной. По остальным критериям вратарь должен соот­ветствовать полевому игроку. Вра­тарь должен уметь и ногой уда­рить, и на грудь принять, и головой отбить, и мягко подыграть. Я не говорю, что я должен владеть вели­колепной техникой. Не буду же я водиться у своих ворот! Но работа с мячом должна быть на высоком уровне.

– Как можете кратко охаракте­ризовать Романа Григорчука?
– Сильнейший стратег. Живет футболом, живет своей идеей. Ве­рит в то, что делает, и каждый раз это подтверждает. Умеет доход­чиво изложить свои требования – показывает на макете, разъясняет, что он конкретно хочет видеть в исполнении того или иного фут­болиста. Если футболисту что-то неясно, Григорчук включает ви­деонарезки из разных матчей. Его требования – не пустые слова. Он готов обсуждать, готов вести ди­скуссию, готов переубеждать. До­статочно? Вы должны установить мне лимит: кратко – это сколько? Пять минут, десять, двадцать? Могу долго говорить о Романе Ио­сифовиче.

– Бывает, что именно спорите с тренером на теории?
– Не то что спорим. Я не гово­рю о перепалках, идет нормальная беседа. В рамках приличия, никто, ясное дело, не кричит. Приведу пример. Тренер может указать на ошибку и спросить футболиста, почему так произошло. Игрок от­вечает: «Я принял такое-то реше­ние, потому что не видел свобод­ного игрока и ситуацию в целом видел иначе». – «Хорошо, это как вариант. Но в следующий раз нуж­но, чтобы у тебя был полный об­зор». Как вы понимаете, я очень упростил ситуацию, но приблизи­тельно разговор происходит в та­ком формате.

– Вы сказали, что смотрите нарезки разных матчей. Европей­ские чемпионаты тоже «режете»?
– Конечно. Допустим, Роман Иосифович рассказывает о каком-то нюансе, после чего для нагляд­ности включает краткое видео. Смотрим, как работают европей­ские команды. И не только евро­пейские.

– Что из последнего смотрели?
– Анализировали работу напа­дающих, в частности, отбор мяча. Уже давно форварды не стоят со словами: «Дайте мне мяч, я сейчас всех тут обыграю». А потом теря­ют и снова стоят и ждут. Нет. Идет постоянная работа, постоянное движение, давление. Что называ­ется, гоняют защитников.

– Кто самый эмоциональный в команде?
– У всех есть эмоции, просто каждый их по-разному демонстри­рует. Кто словами, кто жестами, кто держит все в себе.

– А кто самый веселый?
– Самодин, Антонов и Кутас.

– Самый быстрый?
– Сантана, Джа Джедже и Зубейко. Антонов тоже быстрый.

– Самый непунктуальный?
– Григорчук установил стро­гую дисциплину в команде, поэто­му непунктуальных нет.

– С кем в комнате живете?
– На выездах с Пастом, а на базе с Безруком (Дмитрий Безрук – гол­кипер молодежного состава. – Г. З.).

– Чего так?
– Паст жил с Васиным, а я с Каськовым. Когда Каськов уехал, я какое-то время жил один. А по­том поселили с Безруком. Спроси­ли: «Можно?» Я был только за. Как все шутили, я стал за ним «смотря­щим» (улыбается).

– Как общаетесь на поле с за­щитниками, среди которых брази­лец, аргентинец, австриец и укра­инец?
– Только на русском. Базовые слова они знают, так что для обще­ния на поле достаточно. А если возникают какие-то более глубо­кие нюансы, тогда в раздевалке через переводчика.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ УРОКИ, ВАРЕНИКИ

– То, что фан-секторы в основном располагаются за воро­тами и один тайм вам приходится играть под прессингом, хорошо или плохо?
– Во время игры я не распыля­юсь на болельщицкие выкрики. А фанатские секторы за воротами не везде – только у нас, в Днепропет­ровске, на «Дон­басс Арене» и в Запорожье. Да, и Севастополь сейчас появился. Кстати, мне рассказывали, что в Се­вастополе в первом туре меня оскорбляли, но я, честно, не слышал. Редко вслушиваюсь в выкрики с трибун – это от­влекающие факторы, лишняя трата времени, внимания. А когда поют, красиво сканди­руют-другое дело. Эго всег­да приятно.

– Есть старый стерео­тип: вратари часто бьются головой об штангу, поэтому они глупые. Что скажете?
– Скажу одно: мне кажет­ся, полевые футболисты чаще головой бьют мяч и сталкива­ются головами, чем вратари ударяются о штангу.

– Ваша жена преподает английский и немецкий...
– Преподавала.

– ОК. Дополнительные уроки у нее берете?
– Думал-думал, вы угадали (смеется). По ее инициативе па­ру дней попробовали поучиться, но как-то не пошло. Я больше в шутку всё воспринимал. Думаю, у нашего сына Тимура лучше полу­чится. Он и за себя будет учить, и за меня – двойную норму.

– Что бы вы выбрали – варени­ки со шкварками или гречку с са­латом?
– Ой, давно не ел вареники со шкварками... А хочется (улыбает­ся). Если я в сезоне, выберу гречку, а на каникулах – конечно, варени­ки. Особенно если зимой, у бабуш­ки-с удовольствием съем.

– За отпуск много веса набира­ете?
– Наоборот, я скидываю за отпуск. Не знаю, почему так. Скорее всего, мышечная масса уходит из-за того, что не трени­руюсь. Хотя я поддерживаю фор­му, бегаю. Иногда с друзьями в «дыр-дыр» балуюсь.

– В катакомбы спус­кались?
– Нет. Жена была, с тещей и нашими дру­зьями, которые приез­жали в гости из Запо­рожья. У меня есть интерес, но вре­мени нет. Я в Одессе еще много чего не посмотрел. А хочется.

«ПЕРЕНЯЛ У НОЙЕРА «РАЗНОЖКУ»

– Вы имеете вид довольно­го и беззаботного человека. Расскажите, как удается быть столь позитивным и бодрым.
– Не задумывался над этим. Это внутреннее ощущение, просто радуюсь жизни. Причи­ны две – любимая семья и люби­мая работа.

– Год назад вы говорили мне, что мечтаете поиграть на более высоком уровне – сыграть в фина­ле Кубка Украины, в Лиге Евро­пы. Всё очень быстро осуществи­лось. Аппетит пришел во время еды?
– Аппетит есть всегда. Рад, что намеченные цели выполнены. Хо­чется прогрессировать и дальше. Но нужно реально смотреть на ве­щи. Для нас сейчас очень важно окрепнуть, удержаться на том уровне, на который удалось выйти. Ведь самое обидное – делать шаги назад. Хочется этого не допустить.

– Тем более вам-то всего 30, а для вратаря – это самый расцвет. Ван дер Сар, Фридель, Шварцер...
– Буффон. Шовковский, Горя­йнов, Долганский еще играл в прошлом сезоне. Об окончании карьеры я даже не думаю.

– Почему, кстати, столь долго вратари играют именно в Анг­лии?
– Мне самому интересно. Я бы подсмотрел, чем они там занима­ются, может, что-то едят, может, тренируются иначе.

– Стараетесь что-то перени­мать у западных коллег?
– Отмечу несколько аспектов. Западные коллеги очень хорошо играют ногами, о чем мы уже гово­рили с вами и о чем нам каждый день говорит тренерский штаб. Вра­тарь должен начинать атаки и рука­ми, и ногами. Не просто выбивать, а делать нацеленные передачи.

Второй момент – спокойствие. Пропустили – ничего страшного, играем дальше. Пропущенные мя­чи их несильно выбивают. А вооб­ще, странно. Мы если проигрыва­ем, то идем, будто в трауре. А они выходят после поражений, улыба­ются, целуются, будто пришли на какой-то день рождения. Перенять бы нам такой подход. Ну, не выиг­рали – ладно, завтра выиграем.

– Приведите пример, когда смотрели футбол, увидели что-то в действиях вратаря и решили: «По­пробую так же!»
– Не помню, у кого первого это увидел. По-моему, у Нойера. Раньше при выходе нападающего один на один многие вратари стара­лись забрать мяч руками. А сейчас более популярны и эффективны «разножки» – более известны как «паук». Выглядит «разножка» так: одна нога на колене, вторая – вы­толкнута прямо и руки расставле­ны. Так ты контролируешь макси­мально возможную площадь об­стрела. Выход у нападающего один – подсечка. Но она не всегда полу­чается – тяжелый все-таки элемент.

Нойер не пытается красиво пой­мать мяч, потому что главная зада­ча вратаря – отбить. Поэтому, кста­ти, вратари редко перенимают ка­кие-то эффектные трюки. Вот в детстве я любил баскетбол. Там все построено на импровизации, всё красиво. А у футбольного вратаря более строгие обязанности, глав­ное – надежность.

– Получается, Нойер ваш лю­бимый вратарь?
– Не то что любимый. Интере­сный. Плюс Буффон, Пепе Рейна.

– Пепе Рейна?!
– А что?

– Ну, он очень много ляпов до­пускает.
– Позиционно и в плане начала атаки он очень сильный вратарь. А ляпы. Харт, по-вашему, хороший вратарь?

– Конечно.
– Вот. А сколько он ошибок до­пускает в последнее время! Нет-нет, Рейна очень грамотный вра­тарь. А ляпы, ошибки у всех быва­ют, от них никто не застрахован.

«Футбол»