Леонид Гусин: «Андрей приснился лишь однажды и сказал: «У тебя старый телефон. Возьми мой»

«Мог принести билеты и сказать: «Сегодня летишь в Париж»

– Леонид Владимирович, в пятницу Андрею исполнилось бы 43 года. Как проведете этот особый день?
– На кладбище.

– Какие подарки любил Андрей?
– Андрею больше нравилось самому делать подарки, чем получать.

– Ваша жена Валентина когда–то рассказывала, что сын удивлял неожиданными сюрпризами. Возможно, вспомните один из случаев?
– На проспекте Победы, возле дома, где он жил, стоял рекламный щит. И на том щите по случаю дня рождения своей жены Кристины заказал ее портрет. В течение целого месяца этот портрет там красовался. Это был такой неожиданный и запоминающийся сюрприз.

– Наверное, и вам делал приятные подарки своим неожиданным приездом в гости?
– Не только это. Он мог принести билеты и сказать: «Сегодня летишь в Париж». И такое бывало.

«Сидя за партой, доставал бутерброд и ел»

– Для понимания того, какие гены достались вашему сыну, предлагаю, чтобы вы рассказали о себе и своей жене. Оба же занимались легкой атлетикой...
– Да, жена была мастером спорта международного класса по легкой атлетике – в пятиборье, а затем в семиборье. Готовилась к Олимпиаде 1980 года в Москве, но заняла четвертое место. Так случилось, что не все проходят.

Фактически ее целеустремленность и ее гены передались Андрею на все 100 процентов. Остальное он получал сам: психология, работа, самоотдача и вера в то, что у него все получится.

– Вы скромно промолчали о себе, хотя были спринтером, барьеристом. Какие вершины покорились лично вам?
– Был призером чемпионатов Украины и кандидатом в мастера спорта. Ну а дальше очень серьезная травма не позволила заниматься. Спортсменом высокого уровня я так и не стал.

– При каких обстоятельствах познакомились с женой?
– Мы учились в Ивано–Франковске, в техникуме физической культуры. Поступали в один год и на Рождество серьезно познакомились. С тех пор у нас – супружеская жизнь.

– Со скольких лет вы начали серьезно подпускать Андрея к занятиям спортом?
– С четвертого класса. Он начинал с футбола, из клуба «Карпаты». Там занимался у Каримова Андрея Османовича один год. Затем, поработав в институте, я решил, что надо идти в школу. Пошел в общеобразовательную школу, сформировал там группу и забрал Андрея к себе. Поэтому он пять лет занимался еще и легкой атлетикой.

– Ваш сын был непоседливым ребенком? Возможно, разбивал мячом вазы, окна?
– Нет, до такого не доходило. Вот то, что он мог, сидя за партой, достать бутерброд и съесть его, никого не спросив разрешения, – это правда. Как и то, что мог сказать «мне уже трудно, мне надо куда–то выйти».

– То есть, вам не приходилось его наказывать за какие–то огрехи?
– Да. О наказаниях не могло быть и речи.

– Какие оценки приносил в дневнике?
– До третьего класса Андрей шел отличником. Затем был «золотой парой» в танцах, активно ими занимался. После того, как у него появился стимул в спорте, танцы отпали.

«Двери туалета заклеены футболистами и машинами»

– Свою карьеру Андрей Гусин начинал, как форвард. Кто определил его позицию на поле?
– Фактически, он был неплохим форвардом. Общефизическая, спортивная и спринтерская подготовка дали ему скоростные качества. Он мог убежать от защитников, как это произошло в первом матче в Высшей лиге. Андрей тогда во Львове оставил «с носом» двух опекунов и забил два мяча за «Карпаты».

А впервые его заметил Владимир Журавчак. Сначала он был тренером «Газовика» (Комарно), куда пригласил Андрея. Мой сын там забил за полсезона 9 мячей. Впоследствии Журавчак пошел тренером в «Карпаты» к Мирону Маркевичу и взял Андрея с собой. Маркевичу это понравилось, он решил дать Андрею шанс показать себя. Поэтому сын был форвардом. Тем более, при росте 188–189 сантиметров он очень хорошо играл головой. Плюс – у него была скорость.

– Размышляли ли вы, кем мог бы стать Андрей, если бы у него вдруг не сложилось с футболом?
– Резервные варианты всегда есть. Легкоатлетическая семья рожает тех, которые работая, достигают высоких результатов. Он в свое время был призером Украины в пионерском четыреборстве. Думаю, если бы сын пошел другим путем, у него бы все было в порядке. С таким характером, волей и работоспособностью можно достигать любых результатов.

– Начало профессиональной карьеры Андрея совпал с тяжелыми материальными временами в украинском футболе. Какими у него были заработки? Приходилось читать, что он даже дефицитные продукты привозил из Польши...
– Да, были такие моменты в нашей жизни. Андрей тогда еще играл в «Карпатах», а у клуба нечем было оплачивать труд своих футболистов. Поэтому ребят возили в Польшу. Они доставляли туда один товар, а привозили другой. Таким образом получали хотя бы какую-то компенсацию за свой труд.

– В то время вы также работали в «Карпатах». Что входило в ваши обязанности?
– Я был вице–президентом по спортивной работе. Занимался вопросами, которые касались футболистов, их проблем. А еще следил за молодежью, которая претендовала на основной состав.

– Как часто Андрей советовался с вами? В каких случаях искал профессионального совета?
– Профессиональный совет всегда была. Мы общались очень часто. Но в плане футбола Андрей отдавал приоритет тем тренерам, которые с ним работали. Однако был такой период времени, когда, попав в «Динамо-2», ему не хватало физической работы, поэтому он обратился ко мне.

Мы практически год самостоятельно работали над восстановлением физических кондиций, ведь в профессиональном клубе с тобой не занимаются, а просто используют. Задатки, которые есть, развивать очень трудно, ведь это надо делать в течение определенного времени – год, два, три. Если полгода ты их оставил за спиной, то возвращаешься на прежний уровень, а это уже не прогресс.

– В начале 90–х ваш сын мог стать игроком московского «Асмарала». Расскажите, пожалуйста, подробнее об этой не столь известной странице биографии Андрея. Возможно, вы лично общались со знаменитым Константином Бесковым?
– Да, у нас была с ним встреча. И не одна! Есть такой обозреватель «Спорт–Экспресса» (не буду называть его фамилию). Он рассказал своими статьями на Украину и Россию, что в «Карпатах» играет молодой и перспективный футболист, который может вырасти в хорошего исполнителя.

К нам приехал представитель Бескова и предложил поехать на просмотр. В то время Андрей лечился от травмы (после матча с Хорватией). Мы поехали туда травмированы, но, слава Богу, сын начал работать и Бесков был доволен.

В партнеры к Андрею он поставил Юрия Гаврилова – это мозговой центр, человек, который мог не бегать, не выкладываться, но умел делать такое, чего никто не мог. Бесков таким образом проводил индивидуальные тренировки, чтобы посмотреть, на что Андрей способен.

В принципе, тренер остался доволен. Между «Карпатами» и «Асмаралом» тогда существовал условный контракт, что Бесков оставляет Андрея в Москве. Но в те тяжелые времена президенты не смогли договориться. Я не хочу рассказывать о нюансах. В итоге Андрей вернулся в «Карпаты», проведя три месяца в Москве.

– Бесков очень жалел?
– Он говорил только одно: «Я больше ничего не могу сделать. Все, что я могу тебе предложить: когда у тебя закончится контракт, приезжай снова».

– Какими были кумиры у Андрея? На кого он равнялся, делая первые шаги, как форвард?
– Я вам честно скажу, что когда мы заходили в туалет нашей львовской квартиры на улице Стрыйской, то там сверху донизу висели фотографии буквально всех ведущих клубов и игроков, из которых брал пример. Там двери 220 сантиметров высотой и 80 – в ширину. Все было заклеено игроками и машинами.

– Автомобили он любил еще с ранней молодости?
– Да, он уже в 14 лет водил автомобиль – ВАЗ-2101, «копейку».

«Лобановский сказал: «Этот человек мне нужен»

– Как произошел переход в «Динамо»?
– Там была уже совсем другая история. В мои обязанности входило не только обеспечение игроков институтом, но и службой в армии, которая параллельно шла. В Винниках располагался батальон связи «Динамо», где работал человек, который отвечал за спортсменов Львовской области. Этот человек подал заявку на то, что в батальоне служат Гусин, Бойчишин, Кардаш и еще несколько футболистов «Карпат».

Суркис, услышав эту информацию, сразу перевел их всех в Киев. Но это происходило с согласия ребят: хочешь ехать – едешь, нет – то нет. Из шести игроков поехал только Андрей.

– «Карпаты» не препятствовали этому переходу?
– А как они могли перечить, если это «динамовские» войска? Впоследствии Кардаш тоже оказался в «Динамо», но это уже другая история.

– Андрей – в Киеве, вы – во Львове. Как пережили первый серьезный период разлуки? В те времена не было интернета, скайпа...
– Телефонные разговоры велись постоянно. Никаких проблем не было. Вечером, когда у Андрея заканчивались тренировки, он брал в руки телефон и звонил родителям. Разговаривали на все темы.

– Как прошла адаптация в среде украинского суперклуба?
– Он адаптировался очень быстро. Через полтора года стал лучшим нападающим «Динамо–2», куда его поставили, как молодого игрока, чтобы повышал свою квалификацию. Но шанса не было никакого. Почему? Да потому что во главе «Динамо» были такие тренеры как Сабо, которые не хотели видеть молодежь. У них на первом плане был результат. Молодежь не давала результата, поэтому на нее они не обращали внимание. В этом плане было очень затруднительно.

Через 2-3 года Андрей начал волноваться. Ну как так – не дали ни одного шанса, даже не взяли с собой на сборы. Но нашлись люди, которые поддерживали моего сына. Это был администратор команды Кашпур, это были массажисты, которые сказали: «Андрей, терпи! Работай и все удастся». В те времена в нападении играли Шевченко, Ребров... Как мог на что-то рассчитывать нападающий Гусин?

В «Динамо-2» Андрей забил за сезон 23 мяча и стал лучшим бомбардиром, а его все равно не берут в первую команду. Очевидно, сыграло свою роль НЕвидение тренеров, где можно его поставить.

Поэтому в 1995 году, когда Фоменко принял «ЦСКА-Борисфен», Михаил Иванович попросил «Динамо» об аренде Андрея. И он сразу начал забивать мячи. За полсезона записал на свой счет 8 голов. Но получил новую «травму и его тут же вернули в «Динамо».

Андрей собирался уходить прочь. Говорил: «Сколько я еще буду ждать? Мне уже 23 года, а я до сих пор не попробовал, что такое «Динамо». 

Тогда администратор ему сообщил, что в клуб возвращается Лобановский: «Дождись и ты будешь играть». Так и произошло. Лобановский пришел, на первой же игре увидел Андрея и сказал: «Вот этот человек мне нужен». Поставил его опорным. С этого все и началось.

Поэтому не игроки виноваты в том, что не годятся. Виноваты те люди, которые не видят и не хотят видеть кого-то где-то. Детей плохих нет, есть плохие воспитатели. Так и в большом спорте. У меня давно есть желание сказать тренерам: не ищите причину в игроках, ищите ее в себе. Если не видишь – покажи другому, может он увидит. Кстати, это было кредо Андрея, когда он уже сам стал тренером.

– Были ли у вас личные встречи с Лобановским?
– Никогда я с ним не встречался и никогда у нас не было ни одной беседы. В «Динамо» велась беседа только между игроками и тренерами. Все. Ближе никто никого не хотел видеть, потому что это неправильно. Какое имеют право папа или мама вмешиваться в профессиональную деятельность?

– Но, наверное, вы всегда будете чувствовать благодарность Валерию Васильевичу...
– Не только я, но и все те ребята, которые были вместе с ним.

«Матчи смотрел с корвалолом и валидолом»

– Слава-то повлияла на Андрея, когда он достиг пика своей карьеры?
– Изменилось только одно – отношение к людям. Он чем мог, тем и помогал всем, кто хотел, кто работал. Вот смотрите, такой пример. «Динамо-2», первый год, 18–19 лет ребятам. Президент говорит: нужно отдать того и того. Андрей отвечает: «Никого не нужно отдавать. Через 2-3 года у вас в основной команде будет играть несколько моих парней». Ему не поверили, впоследствии Андрея уволили от должности главного тренера команды. А сейчас Макаренко где играет? В основе? В основе. А на него никто не рассчитывал. А его хотели отдать. Андрей настоял: нужно оставить. Буяльского – то же самое.

Видите, Андрей очень внимательно слушал и тщательно выполнял то, что ему сказали тренеры, которые в нем увидели что–то. А почему Андрея не слушали те, которые дали ему это поручение? А потом взяли и уволили его. За что?

– Вам часто приходилось получать заказы от друзей и знакомых касательно автографа Андрея или памятного сувенира?
– Иногда просили, обращались. Но в основном это был приоритет Андрея. У него в салоне авто всегда лежало 10–15 футболок. Куда бы ни ехал и кто бы ни попросил – он спокойно вынимал, ставил автограф и отдавал. Те его машины, которые остались... В них до сих пор хранятся вымпелы, значки. Это искренность и признание.

– Как вы просматривали трансляции матчей «Динамо» и сборной Украины, в которых на поле выходил ваш сын? Сильно волновались?
– Смотрел с корвалолом и валидолом.

– На какой матч у вас ушло рекордное количество нервных клеток?
– Как профессиональный спортсмен, я к каждой игре, какой бы она ни была (или чемпионат Украины, или Кубок чемпионов, или сборная), относился одинаково. Знал, что там будет полная самоотдача. Поэтому волновался всегда.

– После матча Россия – Украина, в котором Филимонов пропустил знаменитый гол от Шевченко, ваш сын вышел к российским журналистам и так иронично сказал: «Не я же у вас на воротах стою». Какие можете вспомнить случаи, когда Андрей с юмором реагировал на рабочие или жизненные ситуации?
– Были такие моменты, когда он выступал за самарские «Крылья Советов». Тренер Гаджиев его спросил: «Где ты хочешь играть?» – «В нападении» – «Ну иди в нападение». Андрей пошел в нападение и забил гол. Это был первый такой случай, когда тренер сказал: где хочешь, там и играй.

Другой случай произошел в тех же «Крыльях». Андрей: «Тренер, пенальтистом буду я». «Ну, если хочешь, можешь», – ответил Гаджиев. Сын в том сезоне забил семь пенальти. Промахнулся лишь с восьмой попытки и более к «отметке» не подходил.

– Андрей был очень светлым и общительным человеком. И все же, кто считался его ближайшим другом в «Динамо»?
– Ближайшими друзьями были двое – Саша Головко и Вася Кардаш.

– Читал, что новый 2001 вы встретили в Милане вместе с семьей Андрея Шевченко. Чем вам запомнилась эта поездка?
– Милан – замечательный город. Тем более, мы туда поехали не просто так. В то время в Милане проходил реабилитацию отец Андрея – Николай Шевченко, которому сделали пересадку сердца. Дело в том, что когда это все произошло на Кипре, мы также были вместе с семьей Шевченко. Когда определенный период времени прошел, мы решили его навестить и поехали в Милан.

Я вам скажу так, что у нас дружеские отношения с ними – с мамой, с отцом. Андрей – более занятой человек, видимся с ним нечасто, но все же иногда встречаемся. В любом случае, тот «Милан» эпохи Шевченко кардинально отличается от нынешнего.

Из рассказа родителей и свидетелей – там же Резо Чохонелидзе тогда работал – знаю, что Шевченко достиг результата, благодаря своей работоспособности и большой самоотдачи. Если бы он этого не сделал – надолго бы там не задержался.

Они не любят чужих, поэтому нужно было доказывать. В первый год Шеве пришлось очень трудно. И мама, и папа рассказывали, как он беспокоился тем, что у него не все клеится. Но благодаря Резо он там и остался. Тот его все время поддерживал, говорил: «Терпи и работай».

«Если бы отпустили из «Динамо», может была бы другая судьба»

– В какой–то момент у вашего сына разросся автопарк – «Ягуар», «Бентли», «Субару», «Феррари»... Разделяли ли вы его страсть к быстрым автомобилям?
– Знаете, если ребенок хочет и имеет возможность получать удовольствие от того, что у него есть, то это стоит того. Нет никаких причин запрещать. Чем больше запрещаешь, тем больше это будет воспринято, как негатив. Поэтому в этом вопросе у нас не возникало большой проблемы. Появлялись иногда какие-то маленькие предостережения, но запрета с нашей стороны не было никакого.

Спортсмену, который достиг определенной вершины, кажется, что после окончания карьеры ему не хватает адреналина. Выходя на матчи Лиги чемпионов или сборной Украины, они получали бешеный адреналин. Занимаясь 10–15 лет таким делом, спортсмен уже не может без этого. Поэтому он снова ищет острые ощущения, чтобы сделать организму разрядку. Кто-то на катере носится, а Шумахер любил скоростные спуски. В этом плане отрицать нельзя, потому что будешь врагом №1.

– Свой главный мяч Андрей забил в ворота сборной Греции, когда промчался, словно «Феррари», в чужую штрафную и фактически принес Украине путевку на чемпионат мира–2006...
– На протяжении стольких лет чувствуешь, конечно, гордость за то, что сделал твой сын. Поверьте мне: мы все всегда говорили, что это не только его заслуга. Ведь нужно было ему тот мяч отдать на ход. Это была командная победа. А то, что он правильно действовал в тот момент, это уже другой вопрос. Сказалось мастерство, которое он не потерял с тех пор, как играл нападающим.

– Вы ездили на немецкий Мундиаль?
– Да, мы были на всех матчах нашей сборной – я, моя жена, невестка Кристина и старший внук Андрей. Получили такие впечатления, что и не передать. Это было прекрасно – приемы, поездки делегации, все показывали, рассказывали. Правда, наши ребята были немного закрытыми, заторможенными. Они не имели большой возможности общаться с родными, хотя во всех других сборных с этим не возникало никаких проблем.

– После возвращения из чемпионата мира Андрей закончил карьеру в сборной. Советовался с вами, прежде чем принять такое важное решение?
– Тогда он был фактически готов, чтобы заканчивать игровую карьеру и начинать тренерскую деятельность. Ведь тот адреналин, который получает спортсмен, получает и тренер. Но Андрей так сразу не смог «переключиться». Он продолжал искать то, что бы стимулировало.

– ...и поэтому поехал в Россию. Но на пике славы ему ведь поступали предложения от клубов из топ–чемпионатов, правда?
– Да, поступали. Карты я вам не раскрою, но скажу так, что после Лиги чемпионов–1999/00 половина команды должна была разойтись по европейским клубам. Руководство «Динамо» решило по–другому. Шевченко отпустили в 22 года, Каладзе отпустили в 23 года, а других держали до 30–ти. Зачем? Если есть предложение, то зачем запрещать? Может была бы другая судьба.

– В России Андрей приобрел немало друзей. Не отвернулись ли они от него тогда, когда в 2014–м стал закупать аптечки для украинских воинов, которые защищали государство на Донбассе?
– Нет, не отвернулись. На похороны приехали и Гаджиев, и его друг Андрей Каряка, который много лет в России. Дело в том, что дагестанцы любят, когда люди делают добро. Поэтому оттуда прибыла целая делегация. А относительно войны... Думаю, что спорт и война – это разные вещи. Спорт объединяет, а война разъединяет. Если спортивные связи будут крепче, то, может, оно все скорее станет на свои места.

«Я прощаю Шевченко»

– Какие планы не успел реализовать ваш сын?
– У него была одна позиция: не загадывать наперед, а делать свое дело сегодня. Это я четко знаю. У Андрея всегда все было определено на один день. Когда он отработал день, тогда вечером делал анализ и планировал день следующий.

– Часто снится вам Андрей?
– (Вздыхает) Один раз за год было. (После длительной паузы) Говорит: «У тебя старый телефон. Возьми мой».

– Кто из динамовцев и друзей Андрея поддерживает с вами общение, интересуется, как у вас дела, здоровье?
– Друзей много не бывает. Их обычно мало. Кардаш и Головко, а также Каряка. Это все. На матче памяти были практически все, кроме Каладзе и Шевченко. За две недели до матча я звонил Шевченко и он заверил, что будет. Но за два дня до начала сказал, что у него семейные проблемы. Я его прощаю. Ну а Каладзе, как министра, я не могу упрекать – государственные дела. Все остальные приехали – 99 процентов из того состава «Динамо» 90-х годов. Это – самое главное.

– У вас подрастает трое внуков – Андрей, Иван и Анастасия. Кто из них больше всего похож на отца?
– Андрей и Настя. У Андрея сейчас закончился сезон и контракт в «Днепре». Пока мы не знаем, предложит ли ему клуб остаться. Иван у нас немного другой. Думаю, из него будет хороший футбольный менеджер. Для Ивана найти талантливого игрока – не проблема. Однажды отец ему сказал: «Ваня, ты мне найди на западе игрока 18 лет, которого бы я мог взять в команду». Ваня нашел. Через год тот игрок оказался в «Аяксе».