Кто такие наши ультрас?

Все видели роль этих людей в украинской революции, и все равно осталось загадкой: чем они живут, за что борются и как в один момент стали патриотами. 

Сектор свободы

На отечественной территории это движение началось в 1980-е. Тогда еще не было ни идеи, ни атрибутики (просто старались одеться в цвета клуба), ни транспарантов. А о пиротехнике и обидных «кричалках» даже говорить было опасно. Зато было желание поддержать команду на выезде. Молодые люди собирались в группки и путешествовали по Союзу вслед за командой. Правда, в СССР это не поощрялось (можно было и из вуза вылететь), поэтому ездили на свой страх и риск. Зато приключений хватало. Чужим фанатам ни местные болельщики, ни простые драчуны рады не были, потому хочешь или нет, а защищаться приходилось. А подраться с москвичами – чем не «война за независимость» для радикальной украинской молодежи? 

Заявить о себе так, чтобы и на поле, и за пределами видели, кто здесь хозяин, – вот цель тех, кто называет себя ультрас. При независимости они увидели, как это делается в мире, где «шизеть» (так красноречиво называют настоящий способ болеть) начали с 1960-х. «Ты хочешь петь, как в Англии, и делать шоу, как в Италии?» – спрашивали, говорят, молодых испанских ультрас при вступлении в движение. Похожие ориентиры были и у нас. Однако в 1990-е на авансцене еще был футбольный хулиганизм и потасовки на любой вкус. 

Тогда же были и выезды в Москву, о которые хулиганы вспоминают: «Едем в обычном режиме: поголовное пьянство, набеги милиции на станциях, чьи-то разбитые лица, лужи крови и слезоточивый газ». Тогдашние легенды пестреют описаниями потасовок (иногда шутят, что в «махачах» с россиянами закалялся фанатский патриотизм). Но со временем возникли новые правила, и на первый план вышли ультрас. Да, ультрас и хулиганы (которых еще называют «хулз») – это разные вещи. Для первых основное – поддержка команды на поле, шумные акции, для вторых – «набеги» на группы соперников, стычки. Хулз – это боевое меньшинство, но по ним всегда судят обо всех. О них снимают фильмы, где фанаты показаны жестокими боевиками. Единой структуры у ультрас тоже нет. Есть разные группки, а иногда и отдельные люди, которые вместе планируют разные акции. Все решения принимаются коллегиально. Они довольно разные, хотя всех уравнивает футбол. 

Еще более многогранны сами люди. После кино о фанатах ожидаешь увидеть каких-то маргиналов и неудачников. Но на самом деле все далеко не так. «Юристы, врачи, менеджеры, депутаты местные есть… просто они на выходные выбираются от жен и детей сюда, – рассказывает фанат ФК «Динамо» по прозвищу Школа. – Вне этого у них обычная жизнь. Много студентов приходит в движение. Это когда-то фанаты были только выходцами из рабочего класса».

Для чего они приходят? Одни ищут свободы, кто-то бунтует против системы. Кто-то просто любит футбол и не хочет сидеть среди людей, которые хлещут пиво и уходят, как только команда пропустила мяч (таких фанаты называют «кузьмичами»).

Вступительных экзаменов или испытаний в движении не проводят. «Приходишь «на сектор», поддерживаешь команду, катаешься на выезды, знакомишься с людьми, принимаешь участие в жизни «движа» – вот и все, – рассказывает координатор одной из групп динамовских ультрас Николай Панков. – Случайные люди и настроенные просто помахать кулаками сами отсеиваются. Здесь не бойцовский клуб. А дисциплина еще жестче, чем на остальной части стадиона». На фан-секторах не любят алкоголь (где-то просто одернут, а где-то и пинка дать могут). Обманул товарища или опозорил движение – на выход. Новичков Николай сразу предупреждает: «Здесь свои правила и принципы. Не соблюдаешь или нарушаешь – отплываешь с «движа». Бывают еще любители «подрезать» (украсть, проще говоря) что-то по дороге на матч. Таких, если есть доказательства, карают физически». На секторе свои правила. Их не диктуют всему стадиону, но для участников движения они – закон.

Катать и шизеть

Но главное для ультрас – футбол. Если другие его смотрят, то здесь в нем участвуют и называют это «околофутболом». Это и матчи фанов, и разработка продукции, но главное – поддержка на стадионе. Это называют «шиза». Действо и вправду иррациональное: настоящий ультрас не сдерживает эмоций. Иначе зачем сюда приходить? 

«Не переставать петь и поддерживать команду, как бы она ни играла. Не садиться во время матча. Посещать все матчи: и домашние, и выездные. Быть верным своей трибуне», – это кредо ультрас. Другие атрибуты – вторичны. 

Впрочем, поддержка команды – это целое искусство. В ход идут баннеры, плакаты и флаги, которыми украшают сектор, песни и «кричалки», пиротехника. Все, чтобы команда и стадион видели эту поддержку. Участники фанатских групп говорят: «Смотреть, что ты никому не интересен – разве это добавит мотивации команде?» Место в турнирной таблице, кубки – неважно. Традиции, эмблема, дух клуба – вот что главное. Команду должно вдохновлять то, что даже несмотря на поражение с ней всегда ее фаны. Тех, кто болеет, «потому что они начали выигрывать» или – «они же чемпионы!», называют глорами (от gloryhunter – охотник за славой) – и именно их, а не «кузьмичей» на самом деле презирают.

Пиротехника для фанатов – это выброс эмоций. Ею здесь показывают радость, верность, привлекают внимание. Ее согласны не бросать в других, согласны гасить и согласовывать. Но отказаться – никогда! А еще – это средство протеста. Так, ультрас могут выразить недовольство игрой или действиями судьи (например, «зарядить» о нем ругательную «кричалку»). Их логика проста: все ради зрителя. 

Со стороны выглядит так, будто эти люди думают, что главные на стадионе они, а не футбол. Но здесь просто другое мировоззрение. «Сейчас делают из футбола театр, – жалуются ультрас. – Театр, где центром является сцена, а зрители иногда демонстрируют поддержку». Для настоящего же фаната футбол – это рок-концерт или фестиваль, где зрители почти такие же участники, как и исполнители. И если фан-зона молчит – концерт провальный… Как бы ни старались музыканты. 

Эти люди не меньше других хотят увидеть красивый гол или удачную защиту, не пропустить момент. Но у них своя миссия, без которой, убеждены они, команде будет труднее. Поэтому кто-то стоит спиной и заводит сектор, кто-то поднимает растяжки или барабанит. Смотрят матч через плечо, но не возмущаются. Потому что верят: будет победа. И какая-то ее частичка принадлежит стадиону, который «гнал наших вперед». 

Конечно, от такого стиля в восторге не все. Мало радости от нецензурщины и завес из армейских(!) дымовых шашек. Потому к активным фанам то и дело выдвигают их же требование: «Дайте всем болеть так, как им удобно!» Ультрас парируют: ругаются и так всюду, а пиротехника не так и мешает. Каждая из сторон чувствует себя истинной уже много лет.

А договариваться можно бы, но ультрас, дескать, все равно не вкладываются в «современный футбол». Лозунг «Против современного футбола!» здесь всегда в почете. «Мы помним времена, когда футбол был настоящей игрой, а не глянцевой картинкой, когда играли ребята из соседнего двора», – звучит в их коллективном манифесте. Современный футбол – это и дорогие билеты, и переходы игроков в клуб-соперник, и четыре – что мало – украинца в составе сборной. Сами фанаты настаивают: последний упрек – это не ксенофобия, просто «нашим ребятам» играть негде. И главное – потеря искренности, когда игроки имитируют игру и падение, а фанатам нельзя выразить чувства. Футбол «как когда-то» здесь готовы отстаивать и словом, и «файером», брошенным на поле. 

Пределов и границ для переживаний нет. Для ультрас то, что команда играет за 500 километров, не повод пропускать игру. «Я пробил Х выездов», – именно этим в первую очередь похвастается опытный фанат. И добавит: здесь и проявляется, кто есть кто. Дома все храбрые и надежные. А вот на выезде… 

«Катать на выезд» по родной стране можно на чем угодно. Классика – выезд на «собаке», то есть электричке, куда фаны радостно набиваются (как блохи на собаку – отсюда и название).

Именно поездки по Украине и подняли патриотический дух этой неоднозначной субкультуры. Впрочем, они готовы исправить «стали патриотами» на «были патриотами». Ведь ультрас и до того пели патриотические песни, ходили на марши 14 октября, вывешивали баннеры в защиту украинского языка и т.п. 

Вражеский футбол

Отношения фанатов достойны отдельного пособия по международным отношениям. Ультрас всех команд с кем-то дружат или враждуют, существуют альянсы и конфликты. Околофутбол – это еще и противостояние. «Как возник футбол? Тогда, когда ребята с одной улицы решили помериться силами с ребятами с соседней, – напоминают фанаты. – А теперь хватает ребят, которые хотят помериться силами… за пределами поля». Современная политическая ситуация в Украине спровоцировала перемирие между ультрас. Сегодня в основном все действуют единым фронтом. Впрочем, еще полгода назад здесь была целая система.

Фанатские войны возникали по разным причинам. Есть традиционные противостояния (а-ля «Динамо» – «Спартак»), есть такие, где причину уже все забыли. Часто враждуют фаны топ-клубов или команды из одного региона. Иногда это и не вражда, а вызов – как в боксе. Его бросают сильным соперникам, сугубо ради самоутверждения. Врагом может быть самая титулованная команда – просто интересно противостоять известным. А язык, история края, позиция владельца для настоящего «околофутболиста» – мелочи, не стоящие вражды. Система альянсов стоит на принципах «враг моего врага – мой друг». Хотя есть и традиционные союзы.

В этой системе координат нет места ненависти в нашем понимании. Для них это что-то наподобие того же футбола, только более жестокого. Иногда есть злость к принципиальному сопернику, порой это азарт борьбы с более сильным.

И не только потасовки здесь важны. Способов победить врага у фанов множество .Околофутбол – это что-то вроде турнира, со своими дисциплинами и победами. Матчи, где гостевой сектор перекрикивает домашних фанов, гул стадиона не дает играть команде или же меткие баннеры и «кричалки», ультрас записывают на видео (!) и ставят в пример не хуже «прыжков» из засады на противников. Победы в «баннерных войнах» или перекрикиваниях ценны для болельщиков еще и тем, что часто помогают команде одержать победу. «Не верите? А почему тогда никто не хочет играть на пустых стадионах?» – делятся своей логикой фаны. 

То, что все ультрас постоянно дерутся, и то, что они, наоборот, против «махачей», – это два неправдивых преувеличения. «Это тоже элемент культуры. Стыдно же приехать в чужой город и прятаться за спины милиции. Мы должны показать, что мы здесь и не боимся, ищите нас. Но это не значит, что мы хотим потасовки», – говорит фанат по прозвищу Коря. Схема якобы проста: «Ультрас атакуют, когда их атакуют» (похоже, выполняют это правило не все, если кто-то атакует? – Ю.П.). Если напали на тебя или товарищей, бесчинствуют – должен драться. Но и здесь ограничение: «махаются» только с пустыми руками и между собой. Потому «кузьмичей» и гражданских никто не трогает, а приводить бойцов, далеких от футбола, – запрещено.

А ультрас… что ж, они видят в этом некую вариацию страйкбола (только с потасовками вместо стрельбы). Надевая свою атрибутику и идя в «поход», они словно подписывают пользовательское соглашение: «Согласен принимать участие в стычках». Иногда вместо уличных потасовок устраивают нечто наподобие рыцарского турнира: договариваются, выезжают в лес, согласовывают количество бойцов и дерутся стенка на стенку. Мотивация: доказать что-то себе и другим. 

«Мы – не за политику»

Заслужить же реальную ненависть удалось сейчас только милиции. Для одних фанов правоохранители – это часть Системы, от которой они бежали на сектор и с которой снова столкнулись. Кого-то возмущают постоянные подозрения, обыски на входах, идеи именных билетов и видеокамер. «Мы что, преступники?» – кричат они. А другие расскажут множество историй: как кого-то за шарф «ультрас» выгнали со стадиона, кого-то без причины отправили в участок. Упоминания же об избиении фанатов (в 2006 году в Киеве, через год – в Ахтырке, где «Беркут» бил безоружных) – это «тяжелая артиллерия фактов», если собеседник уперся – дескать, милицию честные люди не могут ненавидеть. Фанаты согласны на стюардов, на охранников стадиона – только бы не видеть на секторе «космонавтов» (так прозвали МВДешников в снаряжении). Несогласие с произволом «органов» – одна из причин, почему ультрас вышли на улицы во время Майдана. И одна из причин, почему общество их поняло. Однако черта, которая во Франции и Италии давно перейдена, – реальные нападения на полицейских с трагическим финалом, – у нас еще стоит.

Страна словно и изменилась, но ультрас признаются: отношение к власти, системе, милиции, по сути, осталось тем же. А новости из России об «отрядах милиции из фанатов» вообще незаслуженно не попали в подборку «фейки месяца». Да и сами фанаты изменились, но не изменили принципов движения. Они далеки от политической кухни, но, как и все, собирают деньги для армии и поддерживают солдат морально: «Мы – не за политику, мы – за страну». Страна теперь их понимает, и новый нецензурный хит – песня о Путине – уже вызывает восхищение, а не негодование. Почему? Возможно, потому, что протест – теперь удел большинства населения? А может, общество признает их права? Так же, как убежденные противники курения покупали сигареты майдановцам. Они же защитники, им можно немножечко больше...