Лобановский. Драгоценность

Стать свидетелем дебюта 20-летнего Лобановского в основном составе киевского «Динамо» мне не довелось – летом 1959 года, когда это произошло, я героически ломился в двери Ленинградского университета. Зато навсегда запомнилась характеристика из письма моего закадычного друга Лёхи Татомира: «В основе возник интересный пацан, наш, киевский. Жердь под два метра, рыжий как подсолнух, с виду доходяга, но координированный и шустрый, словно балерун полулегкого веса. Играет левого крайнего нападающего. Финтит, обводит в обе стороны, подкручивает мяч с угла и штрафных так, что Боброву нечего делать». Для вящей убедительности слово «нечего» подавалось в жестоком жаргонном варианте.

А познакомил меня с Лобановским наперсник моей юности Виктор Каневский, капитан «Динамо». Получив журналиста из таких надежных рук, мой тезка в разговорах для прессы высказывался прямо, без обиняков. Как интервьюер я никогда не подводил Лобановского – не порол отсебятину, добросовестно находил литературные аналоги непереводимому.

И когда дело дошло до нашего с ним общения по поводу его перехода в киевское «Динамо» на должность старшего тренера, мы легко избежали ненужной траты времени.

Этот наш контакт, имевший эпохальные последствия для Лобановского, меня, команды киевского «Динамо» и футбольных болельщиков Украины, происходил летом 1973 года. А в прологе было следующее.

Москвич москвичу рознь

Удерживая за собою всесоюзное первенство на протяжении 1966-1968 годов, динамовцы Киева в сезоне 1969 года оказались вторыми в итоговой турнирной таблице, а год спустя и вовсе скатились на седьмое место. Вот этого уже не простили еще вчера обожаемому тренеру москвичу Виктору Маслову. Пожилой человек покидал Киев со слезами на глазах. Виктор Александрович понимал – ему больше никогда не получить под свою руку такой блистательный плеяды игроков. Он был спаян с ними отцовской любовью, расстаться с любым из них было выше его сил. Что и погубило дело.

Без постоянного притока молодежи спорт превращается в богадельню.

Республиканский и киевский городской советы «Динамо» поднатужились, там под руководством Михаила Бака подобрались исполнители инициативные, бесстрашные – и команда в мгновение ока обзавелась игроками требуемых возраста, квалификации и умонастроений. Из Ташкента был возвращен на историческую родину защитник Сергей Доценко; восходящую звезду советского футбола полузащитника Виктора Колотова заслуженный мастер спорта Андрей Биба вывез из Казани. Ну а о дарованиях с черноморского побережья или подножья Карпат и говорить не стоит – это плантация киевского «Динамо».

Новому старшему тренеру – Александру Севидову, опять-таки москвичу, была вручена команда без слабых мест. И в 1971 году он с этим составом выиграл золотые медали чемпионов СССР. А в следующем сезоне первенство досталось «Заре» из Ворошиловграда, еще через год – ереванскому «Арарату»…

В январе 1973 года я стал сотрудником Укрсовета «Динамо», и мне открылась следующая картина. Тренеры по видам спорта, процветающим на динамовском стадионе, в розницу и хором возмущались Севидовым. Наставники борцов и боксеров, теннисистов и регбистов, легкоатлетов, штангистов и прочая громко, словно призывая руководство не спать, возмущались неоднородностью функциональной готовности игроков футбольной команды, делились впечатлениями о манере Севидова выпрашивать для команды денежные инъекции.

Вскоре и я познакомился с севидовской манией. Сан Саныч, как его величали, любил играть в шахматы. Понаблюдав, как азартно сражаемся за клетчатой доской мы с Николаем Фоминых, заведующим отдела футбола республиканского совета «Динамо», Севидов предложил мне сыграть партейку-другую. И испортил весь кайф, прожужжав мне все уши, чтобы я растолковал шефу, насколько важны денежные премии команде не после, а до матчей с особо опасными соперниками. Видимо, кто-то просветил его, что я безвылазно торчу в кабинете Бака.

Кто обладает умом, ума не замечает

Заслуженный тренер СССР Николай Федорович Фоминых на дух не переносил заслуженного тренера СССР Александра Александровича Севидова. Очень уж по-разному они толковали смысл пребывания в спорте да и, пожалуй, вообще на этом свете. Фоминых не стоило большого труда убедить меня в бесполезности нахождения Севидова у руля киевского «Динамо». Команда не прогрессирует по части тактико-технической оснащенности, примитивна тренерская методика функциональной подготовки игроков, гнилью отдают моральные устои самого старшего тренера.

И мы с Фоминых решили действовать, ведь для обстоятельного доклада командиру нужен фактаж. Мы стали день за днем фотографировать, то есть тщательно записывать последовательность и продолжительность тренирующих воздействий Севидова в недельных циклах. А уже потом Фоминых как специалист сформулирует выводы.

Еще до этой партизанщины я при каждом удобном случае. летал в Днепропетровск. Сначала по просьбе Севидова – посмотреть, как выглядит «Днепр», новичок сильнейшей лиги, руководимый тренером Лобановским. Уж слишком резко его команда разогналась на старте сезона, и Сан Санычу хотелось знать, в чем тут дело.

Валерий Васильевич отреагировал на мой приезд как и подобает при встрече с разведчиком соперника. Его сожаления по поводу того, что я не увидел боевого состава «Днепра», не отличались изысканностью. Между тем на меня произвела впечатление игра «Днепра». Подопечные Лобановского не оставили камня на камне от обороны московских армейцев, имеющей устойчивую репутацию труднопроходимой. Это тем более представлялось удивительным, что цвета «Днепра» защищали главным образом футболисты, утратившие перспективы в глазах бывалых тренеров.

Имелись среди них и бывшие футболисты киевского «Динамо». Их игра изменилась до неузнаваемости. Валерий Поркуян выполнял функции одновременно полузащитника и нападающего; он никогда не был столь полезным ни в «Динамо», ни в сборной СССР. Значительно расширился диапазон тактических действий и у другого старого знакомого – Анатолия Пилипчука.

В сравнении с принятыми в советском футболе канонами это была принципиально новая организация игры. В обороне и атаке команды участвовали футболисты любого амплуа, что обуславливалось обстоятельствами, а не позицией в стартовой расстановке. Эффективность такой игры зиждилась на завидной скоростно-силовой подготовке членов команды. Для Лобановского времен его выступлений за киевское «Динамо», когда он не таясь делил игроков на огранщиков алмазов и подносчиков сырья, а физподготовке отводил второстепенную роль, это было форменным перерождением.

Спор не для сермяжных крестьян

Я стал посещать Валерия Васильевича при каждом удобном случае. Разумеется, тайно; был в курсе только Фоминых. Леталось мне к Лобановскому как в страну чудес. Тезка познакомил меня с увесистым томом иллюстрированных описаний тренировочных упражнений, направленных на развитие у футболистов ловкости, координации движений скорости бега с мячом и без оного, закрепления тактических навыков. Уникальный сборник выпустили югославы. Экзотикой представлялся мне и журнал экспресс-обследований игроков команды. Зачем? – спросил я. – Чтобы знать меру и характер тренировочных нагрузок, – ответил недавний враг упражнений «на физику».

Парад торжества зрелого ума над амбициями юности продолжался во время вечерних бесед. Доводы Васильевича в пользу необходимости борьбы за игровую инициативу путем тотального контроля над важнейшими участками футбольного поля и ограничения во времени и пространстве свободы соперников в работе с мячом воскрешали в моей памяти слова моего любимого писателя Лиона Фейхтвангера: «Логика – это бог мыслящих».

Пока я шастал туда-сюда между Киевом и Днепропетровском, Севидов окончательно и бесповоротно утратил доверие к себе у начальства всех мастей. И мы с Фоминых предстали пред светлы очи Михаила Макаровича.

Он выслушал нас, прочитал докладную записку и с несвойственной для него отчужденностью заявил:

– А у меня другие сведения. Что все эти разговоры про научные подходы Лобановского – туфта. Там все решают деньги!

Я догадывался, откуда ветер дует. Не зря же Бака много лет возглавлял Днепропетровский областной спорткомитет. Забыв о своем статусе динамовского клерка, я самочинно вернулся в журналистское прошлое:

– Догадываюсь, кто выдал вам эту страшную тайну. Тот, кто выпрашивает у начальства сто тысяч на судей, а расплачивается с ними пивом!

Когда Михаил Макарович не в духе, он начинает уборку на своем столе. На этот раз полетели в предназначенный для этого стакан все ручки и карандаши, отбившиеся от стада.

Поглощенный процедурой, Бака все-таки процедил:

– Ты вот что, научись отвечать, когда тебя спрашивают!

Но я уже закусил удила.

– Мне Лобановский рассказал притчу…

Бака развернулся лицом ко мне.

– В гости к команде Бескова приехал маститый писатель. Увидев, как футболисты приседают с двухпудовой гирей в руках, спросил, что это им дает. Бесков не ответил. Гость снова и снова повторял свой вопрос – Константин Иванович нес околесицу, но конкретного ответа не давал. Наконец настырный гость осточертел Бескову и он рявкнул: «Зачем – зачем! Меня заставляли таскать гири – пусть теперь они потаскают!»

– Ну и что ты хочешь этим сказать? – лицо Михаила Макаровича стало каменным. Если б я знал! Но я узнал позже, что именно в тот самый день московские друзья Бака начали склонять Константина Ивановича Бескова к принятию решения съездить в Киев на переговоры об условиях своей работы в динамовской команде…

«Сплавив» Бескова устами своего тезки, я продолжал докладывать.

– Лобановский не хочет применять тренировочные средства, пользы которых не понимает. Он просчитывает тренирующие воздействия. Для большей точности медицинский персонал ежедневно зондирует реакцию организмов до и после занятий.

Так складывается картина эффективности воздействий на нужные системы, отвечающие за развитие силы, ловкости, выносливости и так далее. Деньги тут ни при чем.

Бака завелся.

– Ты что, не знаешь, что подобным образом давно работают тренеры в легкой атлетике, гребле, лыжах и других циклических видах спорта? В управлении тренировкой наука добралась до клеточного уровня. Как подготовить бегуна или штангиста по такой методике, дело известное. А как быть с футбольной командой? Там тридцать организмов и каждый реагирует по-своему на одни и те же объемы, интенсивность нагрузки…

В общем, дело принимало оборот, когда для нас с Фоминых, сермяжных крестьян из доисторического спорта, было бы лучше откланяться. Что мы и сделали.

Бессмертие человека – в созидании

Развязать узел было угодно провидению.

В финальном матче розыгрыша Кубка СССР 1973 года киевскому «Динамо» противостоял неугомонный «Арарат». За две минуты до окончания основного времени динамовцы вели со счетом 1:0. Кого-то на нашей

тренерской скамейке осенила идея путем замены вывести на поле двух резервистов – не иначе как для того, чтобы таким образом произвести их в мастера спорта. Ближе всех к этой скамейке оказались Блохин и Буряк – они-то и ушли в раздевалку. Наверняка с чувством исполненного долга.

Однако за считанные секунды до финального свистка счет сравнялся – 1:1. Дополнительные полчаса динамовцы провели без своего сильнейшего форварда и наиболее искусного разыгрывающего. В итоге победил «Арарат» – 2:1. Кубок СССР отправился в Ереван.

Всякое бывало в истории киевского «Динамо» – и последнее место в лиге сильнейших, и хронические неудачи в поединках с командами из городов, не ведавших оккупации, голода, тотальной разрухи. Но чтобы собственными руками отдать сопернику Кубок СССР… Только у Севидова могло хватить безалаберности на такое. Так думали миллионы людей. Критическим же для старшего тренера стало то, что таким же было мнение и верных ленинцев из ЦК Компартии Украины.

Утром следующего дня я нашел на своем рабочем столе записку: «Дуй во весь опор за Лобановским! Бака приказал. Он занят, бегает по кабинетам, позвонить не может. Фоминых».

Валерий Васильевич Лобановский приступил к выполнению обязанностей старшего тренера футбольной команды киевского «Динамо» в октябре 1973 года…

Есть ли где-нибудь на планете Земля футбольный тренер, от одного лишь прикосновения которого эта прекраснейшая из игр и ее подданные ощущают себя в раю?

При самых первых встречах с этим человеком какого-то неземного происхождения меня подмывало стоять, когда он сидел. При этом я не испытывал ни малейшего желания укорять себя за измену собственной натуре.

Господи, пошли Украине еще таких людей! Мы способны только на драку. А созидать некому…