Калиниченко: «Футболист во мне еще трепыхается. Стану тренером – добью!»

В кармане – украинский паспорт. Другого у Калиниченко нет и, по его словам, уже никогда не будет. Но поймать его для пространной беседы на Родине пока сложно: в Киев Максим наведывается для эфиров на канале «2+2», а в родной Харьков приезжает во время каникул детей.

Так что пока мы сидим в кафе неподалеку от московского Театра сатиры, и я слушаю вполне достойные этого самого театра монологи о последних опытах Калиниченко-футболиста и первых шагах потенциального тренера.     

ОТ ПОЕЗДКИ В ЛУЦК ОТКАЗАЛСЯ СРАЗУ

– Как сейчас выглядит ваш обычный день?
– Наличие рядом бабушки – то есть, моей мамы, освобождает от многих рутинных вещей – например, теперь не нужно отводить ребенка в садик, хотя старшую дочку в школу отвезти иногда могу. Но ей уже почти 15, так что в состоянии доехать и сама. Пока папа наслаждается отсутствием режима. Сейчас могу лениться по полной – делать то, чего так не хватало все годы карьеры.

Просыпаюсь когда хочу, хотя, конечно есть какие-то дела и семейные обязанности – что-то купить – те же продукты, за что-то заплатить… Ну, и в футбольчик бегаю два-три раза в неделю. Играем в «Лужниках» с экс-спартаковцами, ветеранами и бизнесменами. Хорошая душевная компания собирается. Почти все известные – Сергей Кирьяков, Женя Алдонин, Дима Булыкин, Альберт Осколков, Глеб Панферов, Костя Маевский из «миньки» к нам приходит... Вот и дыр-дыримся, хотя когда собирается две банды 15 на 15, начинается «мясо» – рубимся все вместе поперек «коробки». Ну как «рубимся»: бега-то особого уже нет. Такой себе ветеранский футбол. (Улыбается).

– Как колени?
– Все нормально – болят! (Улыбается). Организм перестраивается, без активного спорта ему как-то непривычно. Помнится, сначала два-три месяца вообще ничего не делал. Потом пришел – разок поиграл. Вроде нормально, но после второго разика колено надулось, словно голова. Посидел, поохал, опять сунулся. Опять надулось. Пошел в зал, закачал, и как-то оно в итоге привыкло. Хотя временами, конечно, ноет – в том числе и на погоду. Постоянной нагрузки больше нет, мышцы утратили тонус, вот оно все и повылазило. 

– Если вспомнить ваше первое трансферное окно, сложно поверить, что к вам не поступало конкретных предложений…
– Звонили от Кварцяного, но от поездки в Луцк отказался сразу. Понимал, что с главным мы не сработаемся, молчать не смогу. Так сразу и объяснил. Затем в октябре или в ноябре говорили с Вячеславом Грозным. Я Викторовичу объяснил ситуацию: «Месяц до конца первого круга. Играть сейчас не смогу, ноги болят, пока наберу форму, закончится осенняя часть, давайте вернемся к этому разговору зимой. Позвоните, если будет желание и возможности». Я же тоже слежу за новостями, возможностей у «Говерлы» нет. Ехать мучиться? И потом, при всем уважении к Закарпатью, это не Крым, логистика – тяжелая. Работа со знакомым тренером неудобств не компенсирует. Убийство в себе футболиста, которое началось в «Таврии», окончательно рисковало добить меня в Ужгороде. 

– А «станы» и «джаны» вас не манили?
– Я молодым ребятам-агентам сказал сразу: поехать, может быть, и поеду, но далеко не просто так. Говорю прямо: при всем уважении к этим странам и чемпионатам, пусть там играют свои ребята. Для меня главное – интерес.  Если реально интересно – поеду и без денег, а просто так – смысла ехать нет, это никому пользы не принесет. Меня и в Москве зовут, все кому не лень играть за любителей: давай к нам, давай за деньги, выделим тебе премиальные… И я отвечаю: «Ребята, не в деньгах дело. Если я пообещаю, придется убиваться и умирать, а я к этому не готов». Внутренних оправданий у меня масса: болят колени, холодно, не хочу… 

ПЕРИОД В «ТАВРИИ» ОТБИЛ ВСЮ ОХОТУ ИГРАТЬ В ФУТБОЛ

– Зимой ваш ровесник и экс-партнер по сборной Андрей Воронин официально объявил об окончании карьеры. Вы, похоже, сделали это по-тихому. Уже удалось убить в себе игрока?
– По-тихому, по-громкому… Я не живу стереотипом, что футболист должен что-то кому-то объявлять или объяснять… Меня спрашивают – я отвечаю. Да, последний год провел без профессионального спорта. Да, наверное, закончил. Но убил ли в себе футболиста? До конца его не убьешь – трепыхается. Хотя если буду тренером, постараюсь добить. Но для начала еще нужно выучиться.

– Вы сказали «наверное, закончил»… Слово «наверное» в русском языке сохраняет небольшую степень вероятности, что все будет иначе. Стало быть, сохраняется вероятность вашего возвращения?
– Никогда не говорю никогда, но вместе с тем, остаюсь реалистом. В особенности наблюдая за тем, что происходит в украинском футболе. На сегодня он вступил в очень непростую стадию радикальной перестройки. Некоторым клубам придется начинать с нуля, и их перспективы непонятны. А богатые люди не готовы вкладывать деньги в то, что непонятно. Вот и получается, что многие футболисты живут от одного трансферного окна до следующего. Я в этих окнах замечен не был и, собственно, не рвусь. По-хорошему желание играть  в футбол у меня крепко отбил период, проведенный в «Таврии». Та дикая чушь, которая там творилась и закончилась аннексией Крыма на моих глазах, наложила такой отпечаток на психику, что в футболе я себя больше не видел. Устал за это время страшно…

– То, что происходило в клубе как-то связано с аннексией полуострова?
– Все взаимосвязано. Давайте поставим себя на место хозяина клуба, которому через полгода предстоит играть непонятно где, и у которого есть долги перед футболистами. У него остается два выхода. Либо быть порядочным человеком и оплатить все эти долги несмотря на туманные перспективы, либо быть… хозяином клуба, который понимает, что ничего из этого «кина» не получится, и закрывает финансирование. Так что связь здесь прямая – прямее не бывает. 

– То есть, задолженности перед вами с Назаренко сохранились?
– Не только перед нами! Перед всеми, хотя, возможно, я чего-то не знаю. При этом в нашей семье вопрос «Таврии» уже давно не поднимался, так как я не вижу реальных инструментов, чтобы как-то его решить. Кто стоит за сегодняшней «Таврией» и с кого требовать долги нам, футболистам, непонятно. 

– Обычно в таких случаях клуб и футболисты находят какой-то компромисс – игрокам дают вольную, выплачивая какую-то усредненную компенсацию…
– Вольную мне дали и написали некую бумагу – о том, что передо мной существует задолженность, которую обязуются погасить до даты, которая давным-давно прошло. Что мне делать с этой бумагой? Куда ее посылать? В какой орган?

Не то, чтобы я успокоился, или все отболело, просто было ясное понимание, что возможно именно этим все и закончится. Без сюрпризов. Без иллюзий. Когда начиналась заварушка, умные люди подсказывали самый вероятный сценарий того, чем все закончится. И хотя нам почему-то верилось во что-то светлое, как оказалось, умные люди на то и умные, чтобы все просчитать лучше нас, футболистов. 

ДЛЯ СЕЛЮКА Я БЫЛ НЕ САМЫМ УДОБНЫМ ПЕРСОНАЖЕМ

– Можно ли говорить, что в «Таврию» вы шли не за деньгами?
– Давайте перефразируем – не ради денег. Мне кажется, любой опытный футболист с каким-то послужным списком, стремится получать за свою работу достойную сумму, чтобы не потерять элементарное самоуважение. С другой стороны, если бы все у нас было в порядке, но просто не платили деньги, еще можно было как-то с этим мириться, но продолжать заниматься этим в атмосфере полнейшего бардака… В ситуации, где помимо того, что тебе не платят, тебе еще и неинтересно, мучают травмы, и не видно никакого просвета, мысли возникает только две – побыстрее бы все это закончилось, и как бы поскорее куда-нибудь убежать…

– С Дмитрием Фирташем встречались?
– Однажды на общеклубном собрании при Альтмане. Впечатления? Было пару неприятных инцидентов в общении с главным тренером. Но чего мы должны были просить у Фирташа? Он – меценат клуба, прямого отношения к нему как бы не имеет. 

– Ключевая конструкция – «как бы»?
– Как бы да. 

– А точка кипения между главным тренером и руководством чувствовалась?
– Ну, конечно, мы же все разговариваем, все чувствуем, знаем подоплеку каждого телодвижения наверху. А тут команда, по сути, разделилась на два лагеря: те, кто пришли с Селюком, и те, кто пришли не с ним. Атмосферы дружбы в коллективе все это не прибавляет. Лично я не хотел быть разменной монетой: не хотел ни под кого прогибаться или с кем-то соглашаться, на компромиссы в том числе по деньгам не шел. Так что для Дмитрия Дмитриевича я был не самый нужный персонаж в команде. 

– Степень его влияния была приличной?
– А как иначе, если у него половина состава футболистов?! И, кстати, не впервые. В донецком «Металлурге» было тоже самое. Селюк ведь в какой-то момент просто может сказать игроку: «Не играть». И игроки саботируют матчи: выдумывают глупые травмы, получают на ровном месте нелепые карточки. Так было и в Донецке, и в Симферополе... 

– Помнится, существовал такой стереотип, будто Альтман и Селюк сработаться не могут. А вот мне показалось, что они общались совершенно нормально  по-деловому, безо всякого антагонизма…
– Так между ними как раз и не было никакого антагонизма! Антагонизм был между Семеном Иосифовичем, а также Селюком с одной стороны и Куницыным – с другой. Я в эти тонкости особо не вникал, но это было очевидно для всех, сквозило в каждом интервью…

ПРИ АЛЬТМАНЕ МЫ С НАЗАРЕНКО ЗАИГРАЛИ КАК МОЛОДЫЕ

– Сотрудничество с Альтманом в клубном формате оказалось для вас интересным?
– Конечно. Он меня сам позвал. И сразу спросил про Назаренко. Альтман  -великолепный специалист, стратег, тактик, понимавший, вокруг кого строить команду. Он все просчитал, и «Таврия» доказала, что может играть в хороший футбол.

Лично для меня тот год вообще оказался одним из самых лучших в моей карьере. Физически я себя чувствовал очень хорошо: объем работы выполнял, образно говоря, как в 22-23 года. Я чувствовал, что могу практически все! Ну а если говорить о методиках, то да – через год монотонность Семена Иосифовича чуть приелась, но все уже привыкли, все это делали, и все видели результат. Который был, пока не начались движения с дележкой сфер влияния. 

– Некая монотонность связана с консервативностью тренировочных взглядов и редким обновлением палитры тренировочных упражнений?
– Ну, можно и так сказать. В сборной эта цикличность не проявлялась настолько остро. Блохин конечно советовался с Альтманом по поводу построения учебного процесса, но принимая окончательное решение, делал ставку на динамовское направление. 

– Существует закулисное, но очень распространенное мнение, что в сборной Блохина за тактику и стратегию отвечал именно Альтман, что и принесло успех в отборе ЧМ-2006…
– Я в отборе, если помните, не играл: появившись уже в товарищеском матче с Азербайджаном в начале 2006-го. А то, что Иосифович проводил в сборной теоретические занятия, накануне немецкого мундиаля, да – проводил. Только вот его знаменитый ноутбук особого энтузиазма у опытных игроков не вызвал. Потому что программа, которой он оперировал, была неоптимизированной, и весь процесс занимал слишком много времени. Куда быстрее можно было все объяснить с фишками… И конечно, атмосфера в команде была демократичная: нашлось много ребят, которые пошутили по этому поводу и быстренько дали понять Иосифовичу, чтобы больше таких экспериментов не проводилось. 

– Намеки эти исходили от главных авторитетов?
– Ну, таких как Шева, например… Само собой, Альтман, как умный человек, к ним прислушался. И вскоре на наших теориях начали двигать фишки.

– Секрет вашего функционального подъема в «Таврии» – правильно выстроенная методика подготовки к сезону?
– К сезону и во время сезона. Семен Иосифович сразу сказал нам с Назиком: «В вашем возрасте нужно тренироваться не меньше, а больше молодежи. Молодым можно дать один-два выходных, а вот вам их давать нельзя». Это, конечно, немного утрировано: выходные у нас были и все же больше, чем у менее опытных пацанов. То есть, существовал определенный индивидуальный подход. Например, иногда мы сами просили Альтмана отпустить нас на пару дней, и в 90 процентах случаев он нас отпускал. При этом все нагрузки были расписаны на сезон вперед. Статистика и учет были у Иосифовича на первом месте. 

– А он ведь не из тех наставников, кто во время тренировки прохлаждается на балкончике своей комнаты?
– Нет. Не могу сказать, что его активность зашкаливает, и помощники без дела не сидят, но он всегда присутствовал на тренировках. Именно присутствовал, а не создавал эффект присутствия. Плюс – для Альтмана нет такой погоды, которая могла бы стать оправданием для пропуска тренировки. Даже если нет полей, он обязательно выполнит намеченный объем работы в зале. 

ХРИСТОПУЛОС УСТРОИЛ ДЛЯ МОЛОДЕЖИ КУРОРТ

– Болгарин Николай Костов был апологетом зрелищного комбинационного стиля. «Металлург» при нем играл симпатично. Само появление такого специалиста вызывало энтузиазм?
– Вызвало, мы же видели его команды. И он сам внушил этот энтузиазм, когда говорил, что с этими футболистами мы будем играть совершенно иначе. Звучало неплохо, но я – опытный человек, тренеров многих перевидал. В конце концов, то же самое, слово в слово, говорил Христопулос. Костову я верил больше, потому что грека на момент его приезда в Украине не знал вообще. Но то, что у Костова ничего не получилось, факт. 

– Почему не получилось-то?
– Скорее всего, футболисты не позволяли решать те вопросы, которые он перед собой ставил. Если вместо группы хороших добротных игроков приходит молодежь из дубля, которая до этого всегда занимала последние места в первенстве молодежных команд, чудес ожидать не приходится… 

Тех же дублеров нужно было хорошенько воспитывать. А Христопулос этого делать не давал. Вместо ежовых рукавиц устроил молодежи сплошной курорт. Старикам запрещалось пихать, матюкаться, кричать, даже просто подсказывать… В таких условиях можно было ставить в состав пацанов из детской школы, они бы тоже почувствовали себя звездами мирового масштаба. Отсюда и семь стартовых поражений при греке.

– Анатолий Заяев, земля ему пухом, любил повторять, что талантами крымская земля очень богата. Вы вот, помнится, хвалили Станислава Причиненко…
– Земля, может, и была полна талантами, но на тот момент, когда я был в команде, школа и инфраструктура находились в таком состоянии, что прогрессировать на этой почве было невозможно. Рыба ищет там, где глубже, вот звездочки и уплывали. А реальных звезд я не помню. Где сейчас Причиненко?. Амбиций было много. Я, кстати, хорошо к нему относился, парень – неглупый, но амбиции нужно подкреплять, а не вечно ходить в перспективных. Рано или поздно это заканчивается. Сейчас Стас сделал выбор в пользу другого чемпионата (Причиненко, как и Евгений Зубейко, выступает за российский «Тосно». – Прим. М.С.), и я его не осуждаю.

В «ПРОФУТБОЛЕ» МНЕ КОМФОРТНО

– Овладение профессией тренера продвигается?
– Потихоньку. В апреле начнется вторая стадия лицензирования, уже прошел собеседование для обучения на диплом уровней А и В. Группы молодых специалистов уже укомплектованы, сейчас, в связи со скачками нашей национальной валюты, формируется сумма к оплате. Как только поступит расчетный счет, перевожу деньги и в апреле еду в Киев на занятия. 

– А сколько стоит один такой курс в инвалюте?
– Ох, боюсь соврать… Не несколько сот долларов, но и не космические деньги. В России, кстати, все это на порядок дороже. А в Европе – даже на два. Но там и учат подольше.

– Ваша позиция: если оставаться в футболе, то в качестве тренера?
– Да нет у меня на этот счет никакой позиции. Не люблю загадывать. Являюсь сторонником того, что Бог сам выведет куда нужно, главное – не прозевать вспышку.

– Ваша последняя вспышка – работа на телевидении. С кем чаще всего делите эфирное время в качестве эксперта программы «Профутбол»?
– Со Смаком, Велей, Кандиком (Андреем Несмачным, Олегом Венглинский, Сергеем Кандауровым. – Прим. М.С.)… Приблизительно поровну. Вот недавно впервые с Игорем Шуховцевым выступали.

– Обратили внимание на то, что из «Профутбола» люди часто идут на повышение? Те же Сергей Нагорняк и Сергей Кандауров занимают серьезные административные должности в ведущих клубах…
– Да, шутим по этому поводу периодически.

– Как вам работается с Игорем Цыганыком?
– Комфортно. А если бы было иначе, то меня бы там не было. По сути, кроме личного желания и желания меня видеть на канале ничего не держит.

– А оплата труда существует?
– Да, но она не определяющая. Как любим говорить мы, бывшие футболисты, «на бензинчик хватает». 

ЯРМОЛЕНКО ДОГНАЛ И ПЕРЕГНАЛ КОНОПЛЯНКУ 

– Лет пять назад говорили с вами о молодом Коноплянке. И вот капитану «Днепра» уже скоро 26. Не засиделся ли?
– Засиделся и давно!

– А то, что он сейчас делает на поле, вам нравится?
– Как правило, не нравится. Иногда даже абсолютно. Но это продукт психологии, присущей исключительно нашему футболу. Человек достиг какого-то медийного и финансового успеха, при котором его карьерный рост уже не так очевиден. И успокоился. Потому что когда ты прирос к месту, где тебя неплохо кормят и все у тебя хорошо, ты начинаешь нежиться в этом как сытый кот у бидона со сметаной. «Ну, поеду куда-то, а будут ли меня любить там больше, чем здесь?..» Хотя я думаю, что в глубине души он хочет уехать, но что-то постоянно останавливает. И вот результат – Коноплянка, который был техничнее, быстрее, ярче, по сути, остался на прежнем уровне, а, к примеру,  Ярмоленко совершил просто неимоверный скачок даже по отношению к Коноплянке и на сегодня смотрится на две головы выше, и соответственно в два раза ближе к хорошему контракту за рубежом. 

– Что побудило динамовца найти мотивацию? 
– Наверное, Ребров. В любом случае, Андрей заиграл намного менее предсказуемо. С финтами у него было хорошо и раньше, но сейчас он стал активнее и эффективнее использовать правую ногу, хотя раньше не мог ею сделать ничего путного. А сейчас? Пустишь его под левую – положит как рукой из точки в точку, а пустишь под правую – «вырежет» голевую на партнера. Для защитника – это просто расстрельная статья. У человека почти не осталось слабых мест…

– Один довольно авторитетный западный агент однажды сказал: «Дайте любому грамотному тренеру 10-минутную нарезку с игрой Коноплянки, и он моментально разложит его по полочкам».
– Увы, такое уже случалось и не раз. Говорить об этом как тренер или специалист мне пока тяжело, больше рассуждаю, как человек, который многое видел в футболе и присутствовал при первых больших шагах Коноплянки. Надеюсь, он меня услышит. Самый главный минус: он не играет без мяча – в свободные зоны, бежит только с мячом. Да, бежит потрясающе, но, повторяю, только с мячом! А если бы использовал свою скорость и маневренность без мяча, был бы другим футболистом. Но Жене достаточно просто нравиться зрителям, потому что у него быстрая работа ног, и он умеет сделать из защитника обезьяну, даже если это игрок уровня Гленна Джонсона. Однако, не работая без мяча, на Западе он не заиграет. 

– Неужели этого не понимал Рамос и не осознает Маркевич?
– Поймите, игрока такой ментальности переучить почти невозможно. Он абсолютно пофигистичен в хорошем и в плохом смыслах этого слова… Ему все равно, он играет так, как умеет, это и хорошо, и плохо. Как в той поговорке: «Полюбите меня черненьким, беленьким – меня каждый полюбит».

ПОГОРЕЛЫЙ ПОПАДАЕТ НЕ В ТО ВРЕМЯ И НЕ В ТО МЕСТО

– С кем-то из действующих украинских футболистов кроме лучшего друга Назаренко на связи остаетесь?
– С Сергеем Погорелым. В «Таврии» мы дружили. 

– Памятный инцидент с Артемом Громовым для него характерен?
– В общем-то, да. Парень Сергей – горячий. И хотя то, что он сделал, было очень радикально, нет смысла отрицать: он – действительно вспыльчив. Однако я тешу себя мыслью, что с плохими людьми не общаюсь. Погорелый – очень хороший парень, который заслуживает большего, чем имеет к своим годам. 

– С «Шахтером» недавно сыграл весьма прилично…
– Стоп, так он ведь классный воротник! Безо всякой лести. Но есть одна фатальная черта – постоянно попадает не туда куда нужно. Не в то время не в то место. 

– Кто в украинском чемпионате искренне вас удивил или стал открытием за то время, когда вы больше смотрите футбол, чем играете?
– Украинский – часто смотреть не получается. Здесь с этим делом тяжело… А, вообще, вопрос сложный… За последнее время таких людей, чтоб прямо «Ах!…» не замечал. Сидорчук, может быть. Отрезок двухмесячный в прошлом году у него был отличный. Видно, что парень хороший, но сейчас нужно медные трубы пережить. Мало видел Буяльского, но с мячом работает отлично, видит, понимает, просто так в составе не играет. То же самое про Рыбалку можно сказать, про Малиновского… Пока все это сыровато, но прогресс и перспектива обнадеживают. А вот Сидорчук почти сложился, ему бы просто чуток «отбиться» и будет основным опорником в Киеве на долгие годы. Велозу, думаю, продадут, а еще, надеюсь, выздоровеет Гармаш. Потому что игрок он – очень классный, и по стилю мне импонирует. Осталось только чуть прибрать эмоции. 

– Верите, что Украина выйдет из группы на ЧЕ-2016?
– Очень хочу, но есть два «но» – Испания и Словакия. Надеюсь, что прыть словаков уйдет в самый неподходящий момент: где-то они должны споткнуться. А вообще, команда у них опытная, злая, бегущая, грамотная. Чем-то напоминает греков в лучшие годы: ровненькая такая банда со своими звездами, которая может выстрелить и создать кучу проблем. Ну да ладно, прорвемся…