Капелло: «Тот, кто знает о футболе все, близок к финишу»

ДО

В общем, главной движущей и направляющей силой выступил в этом вопросе Михаил Данилович Гершкович, который, пообещав мне однажды, что организует встречу с Капелло, держал ситуацию за горло на протяжении пары месяцев. Я-то пальцем о палец не ударил, на самом деле.

Но, во-первых, у Фабио в России со временем негусто, поэтому пара месяцев – это нормально. Во-вторых, Фабио общается с внешним миром в рамках жесткого регламента: в игровом цикле – на пресс-конференциях, во всех остальных случаях – в порядке исключения из правил. Бывают, знаю, целые дни, которыми Фабио жертвует для общения с прессой, – один такой день в год, в три или даже в пять лет. Тогда журналисты тянутся к нему вереницей, как птицы на юг, согласно заранее составленному и утвержденному списку, и ни у кого нет преимущества: полчаса – и на выход. Примерно так.

Нельзя сказать, что Фабио Капелло терпеть не может прессу в той же степени, что и, например, знаменитый тренер Леонид Станиславович Кучук из »Локомотива». Нет, прессу Капелло как раз уважает, потому что он – профессионал в полном и окончательном смысле этого понятия. Другое дело, что не меньше прессы Капелло уважает собственное время, которое за долгие футбольные годы научился структурировать как никто другой.

Вот и получилось, что мои корыстные интересы и возможности Фабио Капелло совпали только лишь в расслабляющем ноябрьском Дубае, где сборная проводила недельный сбор, а журналисты маялись от безделья, потому что регламент общения со сборной – не с ее главным тренером, а со сборной вообще – не оставлял нам других вариантов.

Звонок Гершковича застал меня на базе Федерации футбола ОАЭ: только что закончилась тренировка, а Кокорин с Файзулиным отмучались за всю команду, отвечая на вопросы праздношатающихся журналистов.

Выяснилось, что Фабио будет ждать меня в лобби отеля Ritz Carlton уже через час. Лимит интервью – 30 минут, как обычно.

Отлично.

Катастрофа.

Офис Федерации футбола ОАЭ находится у самого черта на куличках, где-то посреди пустыни, и другой жизни, помимо хайвэев с указателями «Oman 300 км» здесь, на первый взгляд, нет. Такси сюда в массовом порядке не ходят: пока не покажешь драйверу скрин карты на экране айпада – не поедет; просто не в курсе, где это безумие вообще находится и куда хотят эти странные русские. Отсюда – тем более. Сборная на своем большом автобусе уехала. Персонал на автобусе поменьше – тоже.

Интервью с Кокориным-Файзулиным в стадии зародыша, а редакция их уже, конечно, ждет аж подпрыгивает. Капелло ждать и подпрыгивать не станет.

Симпатичная мадам на ресепшн офиса, войдя в положение, call taxi в максимально пожарном порядке. Мадам что-то долго-долго объясняет в трубку своим агентам на том конце провода, но, закончив, вонзает кинжал прямо в сердце: раньше, чем через полтора часа мы, сэр, вас в Дубай не положим.

Вот так. Это, несомненно, провал.

С тяжелым сердцем, испытывая к Кокорину-Файзулину острую личную неприязнь, я сажусь стучать по клаве, и едва только последний из файлов улетает в Москву, как возле офиса тормозит такси. В моем распоряжении еще целых 18 минут.

«Давай, чувак, жми по полной! Тапку в пол! Два счетчика!» – думаю я и говорю таксисту: «Максимум спид, плиз, май френд. Драйв лайк Шумахер. Тёрти дирхамс фор ю».
Тридцатка, то есть, сверху.

И вдохновленный этими простыми словами чувак действительно жмет по полной, презирая плотный дубайский трафик. Жмет так, что по мере приближения спрятанного в дымке силуэта «Бурж-Халифа», самого высокого здания в мире (848 метров, вы представляете?), в моей душе возрождаются и увядшие было надежды. Ritz Carlton – он ведь тоже где-то тут, рядом, не очень далеко от этой космической иглы.

Но время неумолимо, оно сочится сквозь пальцы и счетчики. Когда мой крутой драйвер тормозит у роскошного парадного, я получаю смску из ближайшего окружения Фабио – «Вы где?» – и »минус шесть» по времени. Еще две минуты – и я на седьмом этаже. Фабио скромно сидит на стульчике у окна и смотрит на Дубай.

«Бонджорно. Вы украли у себя восемь минут».

Уффф. Можно жить.

ВО ВРЕМЯ

– Помогите, пожалуйста, разобраться, Фабио. Мы в России уверены в том, что отечественная тренерская школа идет в ногу со временем. Однако в Европе никто из россиян сейчас не работает. В чем, на ваш взгляд, противоречие?
– Вряд ли мое мнение вам поможет. Я не сторонник поверхностных оценок. Я приехал в Россию только полтора года назад и, конечно, был занят в основном работой с национальной сборной, перед которой стоят совершенно конкретные спортивные задачи. Поэтому я не готов сказать, что очень хорошо осведомлен о том, как организована российская школа тренеров, как работают курсы, как именно специалисты получают квалификацию. Но история говорит о том, что в России всегда были сильные тренеры. Они есть и сейчас. Российская школа, безусловно, существует, у нее есть лицо, стиль и направление. Возможно, с течением времени я смогу дать более развернутый ответ на этот важный вопрос.

– Вы не раз говорили о том, что клубы РФПЛ учитывают ваши интересы, идут навстречу. В чем это выражается? Насколько плотно, с вашей точки зрения, налажен контакт тренерского штаба сборной с ведущими клубами?
– В первый год своей работы я постарался познакомиться со всеми тренерами команд премьер-лиги. Приезжал, смотрел тренировки, общался с людьми, интересовался мнениями по поводу футболистов, которые достойны играть в национальной сборной. Я говорю сейчас о личных отношениях, об отношениях Фабио Капелло с тренерами и президентами команд премьер-лиги, а не о системе контактов в целом. У меня хорошее взаимодействие с руководством всех московских клубов, с »Зенитом», «Рубином» и обоими клубами из Краснодара.

– В том случае, если ваша работа в России продолжится, речь, очевидно, пойдет о контроле так называемой «пирамиды» – национальной, молодежной, юношеских сборных. Каким вы видите этот процесс, если, еще раз оговорюсь, контракт с РФС будет продлен?
– В этом смысле важен фундаментальный принцип: национальная сборная и молодежная команда до 21 года должны идти рядом, как можно ближе друг к другу, чтобы у тренерского штаба была возможность отслеживать игроков, которые находятся на подходе к основной команде. Но это очень широкий вопрос. Я с удовольствием поговорю на эту тему подробнее, если подпишу контракт. Но в любом случае нужно понимать, что один человек не в состоянии контролировать весь процесс целиком.

– Футбольные эксперты, в том числе многие ведущие действующие тренеры, часто говорят о кризисе тактических идей: футбол, считают они, достиг в своем развитии некоего предела. Ваша точка зрения на этот вопрос? Футболу есть куда расти?
– Возможности для прогресса есть всегда. Единственное, в чем я готов согласиться с коллегами, – серьезные подвижки не происходят слишком часто, их не стоит ждать каждые три-четыре года. Давайте оглянемся в прошлое и поймем, что этот алгоритм несложно вычислить: тактические футбольные революции происходят примерно раз в 20 лет. В современной истории игры, на мой взгляд, было три основных революционных момента, связанных с пересмотром тактического арсенала. Это «Аякс» Ринуса Михелса, который перевернул мир в начале и середине 70-х годов прошлого века, «Милан» начала 90-х Фабио Капелло и »Барселона» Хосепа Гвардиолы.

– Стало быть, вы ожидаете четвертой и последующих революций?
– Да, безусловно. Лет через 20. Меня в профессии к этому времени, к сожалению, уже не будет. Те команды, которые я назвал, можно действительно назвать носителями и исполнителями революционных идей. Они проложили новые пути, подарили футболу новые импульсы. Позже эти взгляды были, конечно, модифицированы последователями, потому что футбол – игра, которую двигает вечное соперничество. Никто не стоит на месте: именно конкуренция делает сильных еще сильнее и указывает слабым на их слабости. Конкуренты смотрят на лидеров очень внимательно, не позволяя им долго задерживаться на вершине. Мы наблюдаем это движение каждый год, каждый день.

– Важно, на мой взгляд, уточнить: «Аякс» Ринуса Михелса или все-таки «Аякс» Штефана Ковача? Есть ведь разные точки зрения на историю вопроса.
– Это правда. Но они, эти точки зрения, в любом случае взаимосвязаны. Скажу так: один тренер начал революцию, другой ее продолжил. Здесь важна, на мой взгляд, сама суть игровой идеи, которую принято называть «тотальным футболом». Чтобы понизить градус исторической дискуссии, отмечу вот что: очень важно понимать, что каждая, без исключений, свежая идея может быть реализована только благодаря исполнителям. Эти две вещи должны совпасть во времени и пространстве – сильная тренерская идея и поколение футболистов, способных воплотить ее на поле. Поэтому можно говорить о том, что был «Аякс» Кройффа, Суурбиера, Неескенса, Мюрена, «Милан» ван Бастена, Райкаарда, Гуллита, Мальдини, Барези, есть «Барселона» Хави, Месси, Иньесты, Пуйоля.

– 20 лет – не слишком ли долгий период? Время ведь уплотняется, оно бежит все быстрее, темпы эволюции нарастают…
– Это условная цифра, конечно, потому что у футбола свои законы, и никто не может знать точно, что случится завтра, какая новая сила заявит о себе. Я всего лишь оцениваю факты и вижу алгоритм: 70-е годы, 90-е, первое десятилетие XXIвека. И хотел бы добавить от себя вот что. Все говорят о тренерском гении Хосепа Гвардиолы в связи с его блестящей работой в »Барселоне», но забывают при этом, что Хосепа вдохновила работа Луиса Арагонеса со сборной Испании, которая выиграла чемпионат Европы в 2008 году. Луис – мой близкий друг, мы часто разговариваем с ним о футболе. Когда Испания только готовилась взойти на вершину, он говорил мне: «Мы не можем играть так же, как остальные, мы не можем конкурировать на высшем уровне в силовом футболе, мы многим уступаем физически. Поэтому мы должны делать ставку на технику и на контроль мяча». Когда я буду давать следующее интервью на эту тему, обязательно продолжу мысль: автором последней по времени футбольной революции является именно Луис Арагонес.

– В этой связи вот что интересно: насколько изменились ваши личные требования к футболистам за последние, скажем, лет десять? Вопрос обусловлен тем, как быстро меняется наша жизнь, – рождаются новые ценности, открываются параллельные миры, появляются фантастические технологии. Футболисты обретают независимость, в том числе и ментально, их самооценка растет на глазах. Что должен делать тренер в этой ситуации?
– Я наблюдаю за футболистами, когда они находятся на поле – на тренировках, в играх, – и делаю выводы исключительно на основе этих наблюдений. Мне важно знать, выполняют ли они требования, которые я им предлагаю. Этого для профессионального тренера, полагаю, вполне достаточно, потому что тот, кто не соответствует моим стандартам, у меня не играет. Вне поля я требую от футболистов уважения абсолютно ко всем, кто работает с командой, независимо от должности и статуса, и к партнерам. Все остальное, что происходит за пределами поля, меня, по большому счету, не интересует.

– Но вы чувствуете, что управлять командами становится труднее?
– Пожалуй, нет. Я бы не стал так утверждать. Мне кажется, это было бы слишком просто, потому что у каждого времени свои приметы, свои сложности. Их стоит понимать и принимать, отдавая себе отчет в том, что футболисты тоже наблюдают за своим тренером, видят каждый его шаг и дают оценки каждому решению. Если вы говорите о сложностях работы со сборной России, я не готов высказаться очень широко, потому что у меня нет ежедневного контакта с игроками на протяжении всего сезона, как это бывает в клубах. Но в тех пределах, которыми ограничена моя работа, у меня нет проблем с футболистами.

– Можно сказать, что такой маститый тренер, как Фабио Капелло, достиг предела знаний о футболе? Не хочу произносить слово «совершенство», чтобы не получить очевидный ответ, – речь именно о знаниях, которые может впитать человек вашей профессии. Чему еще может научить вас футбол?
– Разумеется, нет, не достиг. А где предел, скажите мне? Этого не знает никто. Вы говорите о понимании личностей, характеров, менталитета или о тактике, например?

– Это больше философский вопрос. Я имею в виду саму суть игры: можно узнать и понять футбол глубже, чем понимаете его сегодня вы?
– Я один из тех тренеров, которые пытаются учиться каждый день. Если есть возможность что-то узнать, что-то позаимствовать, что-то – в правильном, профессиональном смысле слова – украсть, я один из первых в этой очереди. Мне кажется, тот, кто знает о футболе все, близок к финишу. Ему, на самом деле, только кажется, что он достиг своих вершин. Я пока нахожусь на дистанции.

– В этом контексте, наверное, можно еще раз вспомнить Луиса Арагонеса. Или Висенте дель Боске.
– Почему?

– Они добились больших успехов в зрелом возрасте.
– Я очень хорошо знаю историю Арагонеса, но не хотел бы распространяться на этот счет. Это его история, а не моя. Луиса я знаю хорошо, но Висенте я знаю еще лучше, потому что он долгое время вместе со мной работал в »Реале». Когда я тренировал первую команду, Висенте был руководителем детской академии «Реала». У дель Боске особый путь в футболе, он заслуживает восхищения.

– Когда-то Фабио Капелло был футболистом, потом стал начинающим тренером. Чьи труды были для вас футбольной Библией, чьи идеи вдохновляли?
– Моя основная идея состоит в том, что футболисты должны, в первую очередь, развивать свои технические навыки. Техника, техника и еще раз техника! Я впитал это понимание от двух тренеров, с которыми работал в молодежной академии «Милана». Еще больше я научился в этом смысле у Нильса Лидхольма. Когда я заканчивал карьеру, мне было 33 года, и Нильс очень много работал с нами, ветеранами, заставляя расти именно в техническом аспекте.

– То есть 30-летние футболисты тоже способны прибавлять в технике?
– Они обязаны это делать! Совершенствование технических навыков – первая и главная необходимость для профессионального футболиста. Мне очень нравится этот вопрос, и жаль, что мы не располагаем временем, чтобы его развить. На мой взгляд, тренеру гораздо сложнее работать над техникой, чем над тактикой, – хотя бы потому, что его функции не ограничиваются наблюдением за процессом. Тренер должен уметь поправить футболиста, а чтобы уметь поправить, он обязан не только знать, как это сделать, но и уметь это делать.

– Однако адепты бразильской школы футбола, например, настаивают на том, что выпускника академии невозможно научить еще лучше обращаться с мячом. Задача тренера – всего лишь грамотно интегрировать его в команду.
– Это одно из самых грубых заблуждений, которое может позволить себе профессиональный тренер.

ПОСЛЕ

На следующий день Фабио Капелло давал официальную предматчевую пресс-конференцию – там же, в Ritz Carlton.

Вот бы знать наперед, что сборная Кореи, с которой Россия играла в жарком Дубае 19 ноября, станет для сюорной одногруппником по Бразилии, да? И что вопросы-ответы, которые в тот день казались дежурными – да они и были такими, конечно же, – после жеребьевки 6 декабря обретут совершенно новые оттенки, подтексты, смыслы и глубины. Не говоря уже о самом матче.

А так – ну Корея и Корея. Спарринг, кольцующий сбор и год. Матч ни о чем, потому что главные задачи давно решены и всем пора домой, где бьют копытом клубы. В общем, чисто побегать, не больше: в свое удовольствие, аккуратно, без фанатизма…

Капелло отстрелялся по Корее четко, быстро и точно – то строго поглядывая в зал поверх очков, то опуская взор с тем, чтобы сделать в блокноте какие-то, несомненно, важные пометки. Хотелось думать, что тактического характера: расстановка там, блоки-связки, узлы взаимодействия, варианты замен. Или даже стратегического, чем черт не шутит: мыслями ведь наш тренер в тот момент был уже в Бразилии. А то и вообще глобального: например, по «пирамиде», о которой отказался рассказывать мне накануне.

Когда пресс-конференция закончилась, а Фабио попрощался и ушел, я занял его место, потому что сидя за столом стучать по клавишам не в пример удобнее, чем в кресле. Ну и, в общем, вот:

Криптограмма дона Фабио. Шифровка в Центр. Юстас – Алексу, и Штирлиц отдыхает. Здесь вам и тактика, здесь вам и стратегия с пирамидой.