Неизвестный Иньеста

«Если ты считаешь, что знаешь меня по тому, что обо мне рассказывали, то ты меня не знаешь».

О худшем дне в своей жизни:

– Да, это кажется абсурдным, но это действительно так. Худший день в своей жизни я провел в футбольной академии «Барселоны» Ла Масия. Все те ощущения сохранились настолько отчетливо, словно и не было стольких лет, что сейчас отделяют меня от того времени. Я чувствовал себя покинутым, брошенным... как будто, у меня что-то вырвали изнутри, из самой глубины души. Это был тяжелейший момент. Разумеется, я хотел оказаться там, я знал, что это лучший вариант для моего будущего. Но я испытывал сильную горечь от расставания с моей семьей оттого, что не буду видеть ее рядом каждый день...

О голе в ворота «Челси» в Лиге чемпионов:

– Мяч после удара залетел туда, куда он мог залететь. Я ударил по нему внешней стороной стопы, и он отправился по уходящей траектории от Чеха – вратаря настолько большого, что он, казалось, занимал собой все ворота. Хорошо, это было стечение обстоятельств или еще что-то в этом роде, называйте случившееся как хотите. Но это произошло. Думал ли я о том, как пробить? Какое там! В такие моменты у тебя просто нет времени задумываться по этому поводу. Если ты будешь раздумывать, то просто не успеешь ничего сделать. Ты просто руководствуешься инстинктом, чистым инстинктом.

О самом тяжелом периоде в карьере:

– Бывают моменты, когда ты не видишь света в конце тоннеля. Все это ужасно, просто невыносимо. Я сбился с пути, не верил в свои собственные силы, в себя самого, в Андреса Иньесту. Я потерял веру в себя, которая всегда помогала мне двигаться вперед. Это очень тяжело – не быть самим собой, по крайней мере, лично для меня... Ни с того, ни с сего я стал ощущать себя очень плохо – один день, другой, третий... Шел день за днем, а улучшения не было. Проблема в том, что ты не знаешь, что с тобой в действительности происходит. Мне сделали кучу анализов, и все они оказались превосходными. Но мои тело и разум чувствовали себя совершенно иначе. Может быть, кто-то, читая эти строки, думает – глупость какая-то, а кто-то сам пережил то, о чем я рассказываю. Единственное, что я знаю – это очень и очень тоскливо. Тебе плохо, ты ощущаешь пустоту внутри, а окружающие этого не понимают.

О смерти своего друга Дани Харке:

– Это известие застало меня, когда мы с врачами уже посчитали, что нашли решение проблемы. Я начал принимать лекарства, почувствовал себя лучше, и тут появился Пуйоль и сказал: «Мне позвонил Иван и сообщил, что Дани умер». Единственное, что я тогда смог из себя выдавить: «Это подтвержденная информация? Точно?». Я не мог в это поверить – Дани, мой друг Дани, мёртв... Эта новость заморозила мое сердце. Следующие дни в Барселоне были просто кошмарными. С этого момента началось мое свободное падение в никуда. Передо мной разверзлась бездна. И тогда я сказал своему врачу: «Я так больше не могу».

Кроме повествования от первого лица в книгу вошли воспоминания родных, близких, друзей, тренеров и одноклубников Андреса Иньесты, рассказывающих о нем достаточно много интересных и до сих пор неизвестных подробностей.

Хосе Игнасио Иньеста, отец игрока:

– Когда я узнал, что он хочет вернуться домой, то думал, что умру – мне не хватало воздуха в комнате, это было нестерпимо. Я собрал чемодан для того, чтобы поехать в Ла Масию и забрать его оттуда. Я не мог бросить моего парнишку. Если бы не его мать, я бы привез Андреса домой, но она проявила больше терпения и готовности идти на жертвы. Кроме того, она всегда мне говорила: «Если он уедет и не сумеет добиться там успеха, я потеряю его на шесть или семь лет. Если он уедет и добьется всего, то я также потеряю его на шесть или семь лет. Как бы то ни было, я все равно его теряю».

Лоренсо Серра Феррер, бывший главный тренер «Барселоны»:

– Я не открыл ничего нового. Андрес был настоящим гением, подлинным природным феноменом – и как игрок, и как человек. Я никогда в нем не сомневался. Я хотел, чтобы он оказался в первой команде по многим причинам, но прежде всего из-за того, как он себя показал, из-за его лидерских задатков, из-за того, как он вел себя с окружающими. У него никогда не возникало проблем в школе – в том числе, и с успеваемостью. Он всегда был готов к урокам. Школьный автобус обычно должен ждать многих детей, но Андрес сам выходил к нему первым... Помню, что в тот день его появлению очень обрадовались Гвардьола и Ривалдо. А Луис Энрике, увидев, что новичок стоит в нерешительности перед входом на стадион и боится пройти мимо охранника, сказал ему: «Садись в мою машину, я довезу тебя до раздевалки». Представьте себе – столько «звезд» в раздевалке, и все его подбадривают: «Андрес, делай то, что умеешь! Ничего больше! Спокойно, получай удовольствие от всего этого!». И на тренировке он делал все как надо, и делал так, что игроки смотрели не на меня, а на него.

Виктор Вальдес, бывший голкипер «Барселоны»:

– Моя первая встреча с Андресом завершилась конфликтом. Я никогда никому не рассказывал об инциденте, что имел место в тот день, но я был очень огорчен случившимся. Я сказал себе, что сам во всем виноват, и с тех пор стал относиться к Иньесте как к младшему брату. И он в действительности был для меня таковым. Я должен был за него заступаться, так как сначала допустил по отношению к нему ошибку, память о которой сидела во мне словно заноза. Я знал, что он страдает по моей вине... В Ла Масии мы все видели, как плачет Андрес – в тишине, чтобы никто не заметил. Он был очень уязвимым, потому что рядом с ним не было никого из его родных, но со временем он превратился в настоящую скалу.

Лео Месси, нападающий «Барселоны»:

– Мы с ним похожи в том, что мало говорим. Он обычно располагается в одном углу раздевалки, а я – в другом. Когда наши пути пересекаются, мы приветствуем друг друга и понимаем друг друга с одного взгляда – так, что больше ничего и не надо говорить. Мне нравится, когда на поле он действует неподалеку от меня – особенно, если матч складывается очень непросто. Андрес умеет вести команду за собой, управлять ее игрой. Это скромный человек, но как футболист он настоящий волшебник, и все что он вытворяет с мячом, просто невообразимо.