Тренер из БАТЭ

– Сколько увидели смсок и пропущенных звонков после победы над «Баварией»?
– Я держал айфон в руках, а сообщения все прибавлялись и прибавлялись – одно, второе, третье. Я даже растерялся: за что хвататься – звонки, смски. Не ответишь – обидятся. На следующие сутки все продолжилось. В итоге телефон к концу дня просто разрядился. Звонили люди, которые уходили из БАТЭ – доктор Маслов, например, – поздравляли из Молдавии, Украины, России, даже из Германии. Михаил Вергеенко, вратарь, с которым минское «Динамо» становилось чемпионом Советского Союза в 82-м, очень вдохновенно поздравил.

– Ваш друг Слуцкий чем отметился?
– Леонид Викторович – тактичный молодой человек. Попрошу заметить – молодой! Прислал поздравление и после «Лилля», и сейчас.

– Ирония вашей победы еще и в том, что два года назад вы ездили в «Баварию» на стажировку. Какие воспоминания сохранили?
– Шота Арвеладзе вышел напрямую на ван Гала и организовал поездку в Мюнхен. Обычно я один езжу, а тут группой отправились – Хацкевич, Белькевич, Головко. У меня заканчивалась лицензия А и нужно было выбирать, где получать PRO. Я выбрал Киев – туда ближе на машине добираться. По условиям курсов нужно было пройти стажировку в одном из топ-клубов. Решили ехать в «Баварию». Сейчас, через два года, я заметил огромный вклад ван Гала в игру команды. Работа с мячом, открывания под игрока стали просто феноменальными. Баштубер, Мюллер – все сделали

– Я видел послематчевое выступление президента клуба Капского перед журналистами – а что он сказал в раздевалке?
– Пришел вообще без эмоций, бледный. Спрашиваю: «Вам плохо?». Отвечает: «Да». Хотя его знаменитая «китайская» улыбка была при нем. Просто он был настолько доволен, даже счастлив, что не осталось ни сил, ни слов, чтобы выразить всю гамму своих чувств. Игроки тоже с одной стороны выглядели опустошенными, но с другой – излучали восторг, что разрушили психологический барьер. Эмоции на фоне усталости.

– Капский в сердцах сказал: «Мне стыдно, что на такой матч не собрался полный стадион. Видимо, Беларусь – нефутбольная страна». Как так вышло?
– Думаю, если б люди знали,  что будет футбол такого уровня, забили бы стадион под завязку.  Доля правды в словах Анатольича есть, но важно то, что пришли те, кто хотел поддержать именно БАТЭ. А не как раньше – когда приходили смотреть на зарубежных грандов. Во вторник пришли настоящие болельщики – пусть их лучше будет только 25 тысяч, чем полный стадион будет смотреть на «Баварию». Я уверен, что на игре с «Валенсией» болельщиков будет больше.

– Самым волнительным отрезком были минуты между голом «Баварии» и голом Брессана. А когда вас трясло сильнее всего?
– Не сказать, что мне хоть когда-то было спокойно во время этой игры. «Бавария» страшно прессинговала, мы стойко держались, но при счете 2:0 стали приходить мысли, что, наверное, это победа. А после того как мы пропустили, я подумал: «Раз мы продержались 90 минут, почему не можем выстоять еще три?» И тут как раз пошла контратака, после которой Брессан забил.

– А вообще концентрацию реально натренировать?
– Я говорю футболистам: «В сутках 24 часа, я вас прошу тренироваться час, максимум полтора – и делать это с полной концентрацией». К счастью, они ко мне прислушиваются. Еще во время игры я «пихал» нашему доктору: «Если игрок упал, это не значит, что надо незамедлительно хватать чемодан и мчаться к нему». Если на поле появляется врач, футболисту нужно покинуть поле для оказания помощи – и мы теряем его на какое-то время.

– Есть какой-то горький опыт?
– Два года назад мы споткнулись на этом в товарищеской игре с «Вислой». Шитова на две минуты увели с поля и за это время мы пропустили два мяча. Требую от футболистов: если  нет серьезной травмы, лежать  не нужно и тем более доктору  не стоит сразу лететь на поле. В игре с «Баварией», помню, на газоне оказался Симич – если б выбежали доктора и ему пришлось покинуть поле, «Баварии» хватило бы одной подачи для гола – учитывая, как Манджукич с Писарро играют головой.

– Александр Глеб – главная звезда команды и самый высокооплачиваемый игрок. Делаете ему какие-то послабления?
– Саша – достаточно опытный игрок, чтобы высказывать свое мнение. Может сказать: «Сегодня мне не стоит тренироваться, лучше позаниматься индивидуально». Он себя хорошо знает и если говорит, как именно ему лучше подготовиться к матчу, мы идем ему на уступки.

– Глеб обращается к вам по имени или более официально?
– Бывает, что и официально, но чаще все равно не так, как все остальные футболисты. Это нормально, учитывая, что мы вместе играли. Причем Саша играл не только со мной, но и со всеми моими помощниками.

– Отпраздновать победу над «Баварией» удалось?
– Мы собирались куда-то пойти тренерским штабом, но были настолько эмоционально выхолощены, что решили отложить. Я знаю, что ребята вместе собрались – и я к этому хорошо отношусь. Они профессионалы – сделали хорошее дело, имели право отметить, главное, что на следующий день все чувствовали себя хорошо. Помятых у нас не было.

– Так а вы-то что делали, пока игроки отмечали?
– Пришел домой, посмотрел по «НТВ-Плюс» концовку нашей игры и не мог уснуть до пяти часов. Потом не то спал, не то нет, но в восемь утра встал с во-о-от такими глазами, продолжил прокручивать моменты, голы.

– У вашей команды довольно регулярно возникают поводы для праздников. Можете вспомнить самый запоминающийся номер на клубном банкете за последние лет пять?
– Как только дело доходило до концертов, Виталий Булыга любил петь песни Юры Шатунова. Мы известных артистов приглашали, но Булыга забирал микрофон и исполнял что-нибудь из репертуара «Ласкового мая». Посмотрим, кто сейчас на сцене раскроется. Может быть, Филипп Рудик запоет – кстати, питерский парень.

– Вы без конца ездите учиться у иностранных тренеров – а к вам уже кто-то приезжал на стажировку?
– Приезжают ребята из Молдавии, Марьян Пахарь и Виталий Астафьев из Латвии. Они тоже получают лицензию PRO и им нужна стажировка в клубе, играющем в Лиге чемпионов. Никому не отказываем.

– Как-то вы признались, что любите читать интервью коллег. Есть тренер, с которым вы еще не знакомы, но давно мечтаете?
– Мне очень нравятся интервью Виллаша-Боаша. Специально просил нашего переводчика перевести для меня его интервью официальному сайту УЕФА. Мне нравятся его суждения о стратегии, тактике. Люблю почитать Фергюсона. Ну и, конечно, Моуринью всегда предстает во всей красе.

– Не в обиду вашим белорусским коллегам, но рядом с ними на пресс-конференциях вы выглядите иностранцем . Следите за собственным стилем?
– Я и так на всех тренировках в спортивном костюме, поэтому в остальное время предпочитаю красивую одежду. В последнее время покупаю ее в Риме и Милане – мы туда и на сборы регулярно ездили, и в Лиге чемпионов играли. Чтобы не тратить на это время, захожу один раз в магазин, покупаю много одежды и потом год не забиваю себе голову.

– Вы объездили с БАТЭ почти всю Европу – какие места особенно запомнились?
– Во-первых, Исландия. Я не очень  люблю жару, а обычная температура в Исландии – то, что надо: от нуля до 15 градусов. Летали в Рейкьявик три раза – в 2007-м, 2008-м и 2010-м. Изучили его вдоль и поперек. Выходишь на этот залив, вокруг свежий воздух, вроде светит солнышко, потом выступают тучи, накрапывает дождь. Все быстро меняется, и, знаете, возникает ощущение полной свободы. Куда ни посмотришь – как будто край света у тебя на ладони. У меня дядька живет в Анадыре. Он думает, что там край света, а на самом деле он в Исландии. Дядя сейчас в Беларусь приехал и позвонил мне в полпятого утра – не перестроился еще. 

– А кроме Исландии?
– Мадейра – это что-то. Роналду оттуда вышел, но я не представляю, как там в футбол можно играть. Все создано для того, чтобы отдыхать. Там ведь еще один из самых сложных аэропортов в мире – взлетная полоса уходит прямо в океан. Когда в 2010 году в плей-офф Лиги Европы мы попали на «Маритиму», пилотов «Белавиа» сразу же отправили стажироваться в Германию – имитировать посадку самолета на такой полосе. Ну а мы, как обычно, отправили в разведку моего помощника Ермаковича. Ему предстояло лететь рейсом Лиссабон – Фуншал. Он рассказал, что там так трясло, что народ со страху аж плакал. Перед посадкой летчик принял решение лететь обратно в Лиссабон – а там тысяча километров. Люди боялись выходить из самолета. Через три часа все-таки собрались лететь на Мадейру, но многие уже отказались. Ермаковичу надо было матч смотреть – поэтому он все-таки полетел.??Затем уже полетели всей  командой. Дозаправились в Порту, летим в Фуншал — можно сказать, столицу острова. Погода великолепнейшая, солнышко светит. Только Ермакович как-то ерзать начал. Незабываемая картина открылась: внизу гора, стоянки для машин и посадочная полоса.

– Бывало, что ездили в отпуск не на стажировку, а отдыхать с семьей?
– Зимой были в Карловых Варах. Слуцкий, как узнал, пристыдил меня: «Ну чего ты на этот пенсионерский курорт-то едешь? Давай на лыжи – я во Францию улетаю». – «Не, Леонид Викторович, я лучше водички попью в Карловых Варах». Прошедшей зимой впервые у БАТЭ был столь продолжительный отпуск – почти полтора месяца. А до этого я мог себе позволить только римские каникулы. 3-4 дня в Италии – и домой.

– В вашем сыне Артеме уже проступают футбольные гены?
– Еще пару месяцев назад бредил хоккеем – вместе со своим другом, сыном Артема Радькова, нашего защитника. У нас же тут «Минск-Арена» через дорогу. «Папа, купи коньки, клюшку, буду только хоккеистом» – но потом жена два раза привезла его в Борисов и атмосфера стадиона его настолько очаровала, что он в первый же день выучил все речевки фанатов.

– Ничего себе.
– Выучил наизусть гимн БАТЭ и сейчас ходит поет: «От Борисова и дальше нет команды лучше нашей…» Даже я этих слов не знаю. Берет айпэд, сам набирает по буквам и включает гимн БАТЭ. Еще пяти лет нет, а уже выучил все команды по эмблемам. Говорит мне: «Игра заканчивается, мы с тобой берем мяч и выходим на поле». Как только свисток, я иду на пресс-конференцию, он со мной. Потом футболисты уходят и он: «Все, бери мяч, пойдем». Еще минут 15 играемся. Сейчас его взяли в школу ФК «Минск» – для него это просто восторг. Постоянно спрашивает, когда следующая тренировка.

– Хоккей совсем разлюбил?
– Буквально вчера с ним ходили  на хоккей, «Динамо» играло. А так, как он привык выходить после игры на поле, стал просить меня выйти теперь еще и на лед. Я пообещал как-нибудь отдельно покататься.

– Капский рассказывал, что впервые обратил на вас внимание именно на льду.
– У меня в школе всегда была хоккейная амуниция. Как только зима, я на коньках, с клюшкой. Я ведь был капитаном всех школьных команд – футбольной, баскетбольной, волейбольной, – поэтому учитель физкультуры обеспечивал меня экипировкой. Мы и сейчас снимаем каток и играем – ребята из БАТЭ, минского «Динамо», солигорского «Шахтера», все у кого есть желание и коньки. Играем два часа – выматываюсь страшно, но удовольствие необыкновенное.

– Капитанили во всех школьных командах – значит, лидерская харизма зарождалась еще в детстве?
– Бывало, учитель физкультуры подходил на каких-то соревнованиях, а я ему: «Не-не-не, сам разберусь». Для меня не было проблемой собрать ребят, проехать через весь город с мячами, формой. Мне доверяли, а я любил брать ответственность на себя. Даже когда учился в 9-м классе, ребята из 11-го меня слушались.

– С вашим сыном понятно, а как вы подсели в детстве на футбол?
– У отца был любимый футболист – Юрий Пудышев, он сейчас работает с нашим дублем. До сих пор помню заставку чемпионата СССР – этот выскакивающий мяч. В Хойниках, где я родился, было два канала – первый и белорусский. Все. Как только на одном из каналов начинали показывать футбол, второй переставал существовать. Все с папой вместе смотрели. Потом или дома в футбол играли, или на улице. Я один раз умудрился разбить свое собственное окно. Родителей дома не было, а когда вернулись – я изобразил неведение: «Не знаю. Ребята там во дворе играли». – «Как ребята могли без тебя разбить? Без тебя ни один футбол не обходится». – «Ну, не заметил». Так и не признался.

– Помните, когда впервые увидели футбол с трибуны?
– Когда я был в лагере в 60 км от Минска, нас вывезли на матч «Динамо» Минск – «Спартак». Закончили 0:0 – Ринат Дасаев блестяще отыграл. Потом попал в Одессе на игру «Черноморец» – «Динамо». Болел, конечно, за «Динамо», но сидел в окружении одесситов, которые кричали: «Кого выпустили на поле? Они сейчас тут картошку будут сажать».

– Читал, что после Чернобыльской катастрофы вам приходилось на асфальте играть.
– Да, было такое. Я очень хорошо помню тревогу 86 года, когда произошел взрыв. Пришла какая-то тетя, подняла панику: «Мы все умрем!». Ну а вы представьте, что это для ребенка значило. Я схватил велосипед, поехал домой. Поднялся ветер, я подумал, что пришел конец света, бросил велосипед и побежал. Пробежал метров сто и подумал: «Нет, ну конец света концом света, но велосипед-то надо забрать». Вернулся за ним. Приезжаю домой, смотрю: мама стоит и спокойно дверь красит. Никаких эмоций.

– Вас увезли из Хойников?
– Конечно. Я побывал в таком количестве лагерей, что всех и не упомню – в Молдавии, Витебске, Гомеле. Мы уехали 26 апреля, а вернулись в конце августа. В апреле футбольная площадка состояла из песка и грязи, а когда приехали – она оказалась заасфальтированной. Мой отец в первую неделю после взрыва несколько раз ездил к самому реактору. Не мог оставить Хойники: «Что хотите делайте – я отказываюсь отсюда уезжать». Он был очень домашним человеком. В 1993 году отец неожиданно умер и это связали с радиацией. Очень много людей в итоге оттуда уехало. В 1986 году в Хойниках жило 45 тысяч человек, а сейчас – 16-17. В 1994 году мама с сестрой переехали в другой город Гомельской области, а я отправился в минский РУОР.

– Жили в интернате?
– Да вот он – в ста метрах отсюда. Прожил в общежитии четыре года. Мне это очень нравилось. 15-16 лет, сложно было уехать из провинциального города – но, как только Юрий Пышник позвал в Минск, я вцепился в этот шанс. Жили по четыре-пять человек в комнате, но все были очень дружные, никаких проблем не возникало. Как сейчас помню, у нас была 53-я комната – всегда старался поддерживать там чистоту. А первого сентября стоял на линейке вместе с Юрой Жевновым и Виталием Кутузовым – нас приняли в интернат в один день.

– С тех пор и сдружились?
– Они были помладше, но затем нас объединили в одну команду, а потом мы синхронно ушли в БАТЭ. С Жевновым даже в одной съемной квартире жили четыре года. Утром вставали – йогурт, чай, что есть под рукой. Уходили на тренировку, после которой полагался обед. Вечером готовили что могли – сосиски, макароны.

– При этом вы же еще и в армии побывали?
– Да, провел три недели до присяги. Отвечал за какой-то аппарат в полку связи. Когда надевал на себя общевойсковой защитный комплект, только и думал, как бы поскорее оттуда убежать. На время проверки один майор отправил меня в медсанбат: «Если кто подойдет, говори, что приболел. Сиди тихонько». Потом у нас было построение, а я не знал, как с портянками обращаться. Спрашивают: «Все в портянках?». – «Все!». – «Всем снять правый сапог!». Сняли: все в портянках, я один в носках. Так весь полк и наказали.

– Вы пережили пять операций на колене. Правда, что ваши травмы – следствие придуманного вами подката?
– Я применял такой прием: правую ногу выбрасывал вперед  и всем весом падал на левое  колено, в итоге сейчас оно  еле гнется. Сейчас уже я говорю своим игрокам, что футболист должен как можно больше стоять на ногах. Если футболист упал – он уже не футболист. Особенно чреваты подкаты в штрафной – повышается вероятность рикошета, которые значительно усложняют задачу вратарю.

– На БАТЭ как-то сказался экономический кризис в Беларуси?
– Наши успехи последних лет обеспечили нам подушку безопасности. Даже когда были проблемы с валютой, мы не чувствовали себя ущемленными. Что было обещано, выполнялось вовремя. Вот Толя Тимощук меня спросил после игры: «Как вы тут живете?». Не знаю уж, как на Беларусь смотрят оттуда, но я не думаю, что у нас народ себя так плохо чувствует. Выходишь: светло, уютно, чисто на улицах. Народ улыбается. Есть порядок, есть стабильность. Я не ощущаю на себе каких-то экономических проблем.

– БАТЭ делает ставку на белорусов, вы привыкли работать в русскоязычном кругу. Эта привычка может стать проблемой, когда вы столкнетесь с интернациональным коллективом?
– Не думаю, хотя  в БАТЭ мне действительно очень  легко. Мы давно друг друга  знаем. Можно сказать, что у  нас банда, а я ее главарь.  Я могу поругаться матом – ребята  все понимают. Могу пошуметь после  первого тайма, но после игры – никаких проблем. Знаю, на кого  можно накричать в определенные  моменты, на кого, напротив, давить  нельзя. А когда в команде разные  менталитеты, разные языки, гораздо  труднее определить, кто доволен  своим игровым временем, кто нет.  Но это совершенно не значит, что я боюсь тренировать интернациональный  коллектив. В любом случае в  работе тренера в первую очередь важны компетенция и страсть. А дальше все зависит от того, как идет совместная работа, и какого результата ты добиваешься.

– Ваши испанские помощники привыкли к Беларуси?
– Они мне рассказывают, что им звонят из Испании и расспрашивают про БАТЭ. Сначала звонившие были в полной уверенности, что мы из России, а потом – что с Украины. Пепе, наш тренер, отвечал: «Вы хоть в Википедию загляните, а потом звоните». Наши испанцы привыкли к здешнему климату, быту, хорошо понимают язык. Я даже нашему переводчику говорю: «Скоро найдем тебе какую-нибудь другую работу, учитывая, что ты полезный парень. Если бы не ты, они бы еще раньше по-русски заговорили».

– Вы говорили как-то, что ваша жена помогает  вам изучать английский. 
– Было дело.

– И как, прогрессируете? 
– Больная тема. Наверное, если бы у меня было больше тяги к изучению, оно давалось бы легче. Слуцкий мне рассказывал, что ему английский тоже очень тяжело дается.

– Четыре года назад вы, как и Слуцкий, вели блог на Sports.ru. Нет желания возродить интернет-активность?
– Тогда это было более актуально, казалось, что у меня больше свободного времени. Сейчас времени на это просто нет. А вообще в интернете я читаю Sports.ru и Championat.com. Это два ведущих сайта, «Спорт-Экспресс» сейчас меньше интересует. В Беларуси читаю три главных спортивных сайта («Прессбол», Goals.by и Football.by) и Tut.by, чтобы узнать экономические новости, в Украине – Football.ua и Sport.com.ua. Надо быть в курсе, что происходит у соседей.

– Насколько вы суровый поборник дисциплины? 
– Главное – создать команду,  которая будет сама воспитывать игроков, плохо воспринимающих ситуацию. В БАТЭ мне это удалось. Если игрок заблудился, сам коллектив направляет его на правильный путь. Но если я вижу, что футболисту надо помочь или вправить мозги, я это быстро сделаю. Вообще, я счастливый в этом смысле человек. Опозданий на тренировку у нас нет – в автобус все садятся в одно время. Если кто-то опоздал на автобус, он может сесть на такси и обогнать команду. Слово штраф может прозвучать, если я сам к кому-то придираюсь. У меня часы всегда показывают на пять-десять минут позже. Однажды Родионов пришел за две минуты до тренировки, а у меня часы показывают 12:08. Я ему говорю: «По моим часам ты опоздал».

– Ловко.
– Потом у команды спрашиваю: «Чего у нас не хватает на базе?». Так Родионову пришлось покупать стиральную машину. Потом у нас был отбой в 11 часов, я слышу: пи-пи-пи. Это Родионов идет доставать свои вещи. Затем они меня тоже на этом подловили. На турецком сборе мы распечатывали конспекты и я опоздал в автобус на две минуты. Захожу: меня встречают бурными аплодисментами. Просто восторг у команды. Счастье. «Ну что, как мы его накажем?» Родионов встает: «Михалыч, у нас нет кофемашины, купите». Я говорю: «Ну хорошо, я куплю, но вам это дороже обойдется».