Конопля: «Бьемся за нацию, а получаем вымпел и спасибо»

– После победы в финале ты сказал: «Неизвестно, сколько должно пройти времени, день, два или неделя, пока придет осознание случившегося». Сейчас уже понимаешь, что стал чемпионом мира?
– В голове, конечно, крутится мысль, что я чемпион мира, но по обстановке окружающей и по всему, что происходит – я ожидал просто немного большего. Какого-то ажиотажа, наверное. Так, как в других странах к чемпионам мира относятся: парады, салюты, фейерверки. Я тоже ожидал чего-то подобного, как и все ребята. Может, из-за этого оно так сильно и не ощущается.

– Что тебе сказали дома, кто первый из семьи поздравил?
– Родители, бабушки, дедушки и друзья самые близкие. Все говорили очень приятные вещи: гордятся, любят, что не зря кто-то когда-то чему-то меня учил даже во дворе. Ребята писали, с которыми я играл в футбол еще в 5-6 классе.

– Четыре года назад Сербия выиграла молодежный чемпионат мира и тогда в Белграде для команды устроили шикарное празднование с тысячами болельщиков. Поделись впечатлениями от того, как вас встретили в «Борисполе» и возле украинской ассоциации футбола.
– Думаю, между 50-ю тысячами и 200-300 человек разница все-таки есть. И то, в аэропорту большая часть тех, кто встречал – родственники и журналисты. Не знаю, как это комментировать, уже все случилось. Потом приехали к федерации, было приятно, что автобус успели расклеить – это труд и мы ценим такие моменты. Там уже нас ждали высокопоставленные гости, торжественная часть. Дали значки, вымпелы и сказали большое спасибо.

Приехал Сергей Назарович Бубка. Он еще в моей школе учился. Даже на одной парте табличка есть «Здесь сидел Сергей Назарович Бубка». Когда заходил в этот класс, всегда думал: «Вот бы мне такую поставили!»

– Почему в Сербии праздновали масштабно, а у нас вот так?
– Не сказал бы, что в Украине у нас не любят футбол. Лет 5-10 назад, когда я еще был совсем маленьким, то в каждом дворе невозможно было выйти, потому что все поля были заняты. И абсолютно все равно какое покрытие: асфальт или щебенка.

Сейчас может быть все связано с политическими действиями, с войной, которая всем порядком надоела. Естественно все это подломило украинский дух. Из многих команд ушли спонсоры, а украинский футбол просто обнищал за исключением «Шахтера», «Динамо» и еще нескольких команд. 

– На интервью ты пришел с медалью. Где собираешься хранить это сокровище?
– Маме отдам. Она коллекционирует мои медали. Какой-то специальной комнаты нет, ведь я не в сольном виде спорта по типу гимнастики или фигурного катания. Здесь награды намного реже завоевываются путем тяжелейшего труда и проделанной работы за целый год.

– Какие премиальные вам пообещали и когда вы их получите?
– Пока нам пожали руки и сказали спасибо. Как оно будет – не я решаю.

– Главный тренер Александр Петраков признался, что планировал попасть в тройку призеров. До старта турнира какую задачу он озвучил?
– Нам он не говорил, что ожидает от нас чего-то такого. Вряд ли кто-то вообще мог представить подобный результат. Сначала нам поставили задачу выйти из группы, затем уже просто настраивались проходить раунд за раундом.

– Когда в команде впервые в слух заговорили, что вы можете стать чемпионами мира?
– Когда прошли в полуфинал. Понимали, что остался шаг с итальянцами, а потом финальный прыжок. Первым же о победе заговорил наш второй тренер Анненков Андрей Михайлович. Когда вышли в четвертьфинал он сказал: «Представьте, вы сейчас прыгаете пятерной прыжок. Вы сделали уже шаг, нужно сделать еще несколько и прыжок. Потом взлетите выше неба, но затем главное мягко приземлиться, чтобы было не больно падать».

– Говорят, что Александр Петраков очень строгий в плане дисциплины: что вам было дозволено, а что запрещалось во время турнира?
– По поводу дисциплины – он тренер старой закалки. У него есть свои суеверия и все такое. Мы полностью исключали телефоны, когда ездили на тренировки, на игры. Не брали их на теорию, общекомандные мероприятия и приёмы пищи. Отбой всегда около 10 вечера, а в день матчей позже, потому что восстановление ребят могло длиться до глубокой ночи. Утром после завтрака или вечером после ужина могли пройтись, а после обеда просил нас спать. 

– Четыре голевых передачи в твоем активе. Одна из них в финале. Помнишь, что творилось в голове, когда отдавал тот пас?
– Сначала принял хорошее решение двигаться вперед с мячом. Не развернулся и не отдал назад. Потом уже увидел, что Влад Супряга открывается. Я в принципе и хотел ему давать, там немного помешал защитник, получился рикошет, но все равно пас прошел и оказался достаточно удобным, и Влад не сплоховал.

– Самым звездным игроком сборной был вратарь мадридского «Реала» Андрей Лунин. В команде интересовались его европейским опытом?
– Мы Андрюху последний раз видели два года назад, когда квалификацию играли в Румынии. Меня еще особо не привлекали на тот момент к сборной, но за это время по нему видно, как он стал страшным профессионалом. Его отношение к себе, к тренировкам! Кто-то мог бы попасть в «Реал» и сразу сказать – мне больше ничего не надо, отстаньте от меня. Он хочет большего. Рассказывал про адаптацию, говорил, что знал за некоторое время о возможном приглашении «Реала», поэтому начал заранее учить испанский и это ему помогло.   

Важно, что его, как самого молодого, всегда подбадривали, никто не пихал и не говорил, что он слабый и приехал бог знает откуда. Лунин – человек, который повидал уже намного больше, чем любой другой из нашей команды. У него можно спросить о любых вещах.  

– На трибунах в Лодзе фанатов Южной Кореи уж точно было не меньше, чем украинцев. Более того, передо мной сидели три поляка, которые активно поддерживали корейцев. Эти два факта тебя удивляют?
– Думаю, человек из любой страны сказал бы, что он поражен и страшно разочарован этим, но мы все понимаем, что из Украины кому-то приехать непросто. Обидно, что так все получается: мы сражаемся, бьемся за нацию, а получаем вымпел и спасибо.

– Тебя наверняка уже поздравили в «Шахтере». Позиция правого защитника проблемная в команде. Новый тренер или кто-то из штаба говорили с тобой о перспективах, дадут ли шанс на сборах с первой командой?
– Пока ничего не говорили, сейчас я просто в подвешенном состоянии. Еще перед Чемпионатом мира собирался уходить в аренду, куда-нибудь в высшую лигу, потому что чемпионат U21, наверное, уже из него вырос. Пока решают мои агенты с руководством, и я ничего не знаю. Я просто отдал все в их руки. От себя все возможное уже сделал и показал.

– В интернете появилась информация о возможной аренде в «Десну». Насколько эта информация правдива?
– Был вариант с «Десной» и еще с несколькими клубами Премьер-лиги. Пока все решается. Я пока тут с вами, а не с Сергеем Анатольевичем Палкиным в кабинете. Там с ним другие люди разговаривают.

– Что скажешь о таком варианте развития карьеры?
– Думаю, что аренда – хорошо после молодежного чемпионата, потому что Премьер-лига – другие скорости и другой уровень. Там играет хорошая молодежь и опытные игроки, которые могут и подсказать, и рассказать, и напихать, если где-то надо будет.

– Руслан Малиновский и Александр Зинченко уехали из «Шахтера» в раннем возрасте и стали достаточно востребованными игроками, но множество талантов команды катались по арендам, не добившись серьезных успехов. Нет опасений оказаться во второй категории?

– Я надеюсь, что у нас в руководстве клуба сидят довольно квалифицированные люди, которые что-то понимают в футболе, и они рассудят, как правильно, как будет лучше для меня. И очень бы хотелось, конечно, играть в таком клубе как Саня Зинченко. Он гордость всей нации. Я считаю, он сделал очень большую работу. Может быть кто-то не видит, что он пережил, чтобы попасть туда, потому что его пребывание там – всего лишь вершинка айсберга, которая виднеется над водой, а 30 метров вглубь, под воду – все его старания. 

– Твои слова: «Сборная ребят возрастом до 20-ти лет заняла бы третье место в украинской премьер-лиге». За счет чего вы бы смогли обыграть гораздо более опытных ребят?
– За счет своего юношеского рвения, старания, азарта, желания все больше и больше двигаться вперед. Мне кажется, это было бы интересно.

– Согласен ли с утверждением: победа на молодежном чемпионате мира ни о чем не говорит в контексте перехода во взрослый футбол? 
– Скорее всего, это верное высказывание. Мало, что значит, но какое-то внимание к себе заставляет привлечь. На молодежном чемпионате мира некоторые команды стоили по 120-150 миллионов евро. Во Франции, Аргентине, Колумбии, Италии уже были звезды. Даже в Южной Корее: их десятый номер выступает в «Валенсии».

– Не боишься, что нагрянет звездная болезнь и как собираетесь справляться с повышенной ответственностью?
– Появилась ответственность. Да, может кто-то где-то оплошать или просто не пойдет игра, а люди будут говорить: «Да он чемпион мира, как он играет?» Ожидаем все, что так могут говорить, чтобы сильно не обращать на это внимание и стараться фокусироваться на движении вперед.

– Ты молодой игрок, о котором пока что люди практически ничего не знают. Давай приоткроем этот занавес. Расскажи, чем интересуешься помимо футбола, учишься где-то?
– Хорошо играю в пляжные всякие игры: волейбол или футбол. Когда непосредственно около воды, то с радостью и не только ногами могу мяч побуцать. Еще хоккеем немного увлекался. У меня папа выступал в аматорской лиге и чему-то меня научил. К тому же учусь в физкультурном университете в Переяслав-Хмельницком.

Уважаю двухколесный вид транспорта. Знаком с кроссовыми мотоциклами, потому что всегда любил кататься на BMX-велосипеде, когда был еще совсем малой.

– Видел в «Инстаграме», как гоняешь на байке. Геометка село Желанное, Донецкая область. У тебя там кто-то из родных сейчас живет?
– Бабушка, дедушка и мой дядя. Жалко, я с ними просто очень редко вижусь. В последний раз получалось год или полтора назад. Как раз это был мотоцикл дяди. У нас в семье у папы и у крестного есть мотоциклы, поэтому это немного в крови. Тот, который на видео, называется питбайк.

– В Киеве катаешься?
– Как-то не предоставлялось возможности. Своего мотоцикла так и нет, байки только у родных, а сейчас в Киеве близких никого нет. Только друзья и девушка. А так мама моя на данный момент в Харькове. Она военнослужащая и хочет, чтобы ее перевели поближе ко мне, потому что мы видимся раз в полгода. У нас такой график: максимум один выходной после игры, и я физически не могу съездить к ней. Мама – майор армии, она в санчасти работает.    

– Ты рассказал про маму, а чем занимается твой папа?
– В связи с ситуацией в стране, он уехал из Украины, потому что ему негде было работать. Сейчас он в Германии, работает там. Знает прекрасно английский и немецкий, подучивает французский, ему это нравится. Пока у него все получается.

– Кто из семьи в первый раз отвел тебя на стадион, кто привил любовь к футболу и настоял на том, чтобы ты пошел заниматься этим видом спорта?
– К счастью или к сожалению, так сложилось, что мои родители развелись, когда мне было два с половиной года. Мой родной отец, как я уже говорил, в Германии. Еще у меня есть отчим, который мне как родной, и это он отвел меня на футбол. Он видел, как я бегал с мячиком еще совсем маленький. Вместе с ним я пришел на занятие: попинал мяч, попрыгал, побегал, кому-то понравился в академии и меня взяли. Мне было около семи лет. Хочу поблагодарить всех тренеров, которые там находятся, все просто замечательные люди, добрые и душевные. Надеюсь, что они гордятся, что когда-то воспитывали меня. Кто-то там покрикивал, кто-то что-то рассказывал, но это все равно дало свои плоды. Я вроде был не сильно капризным и всегда внимательно слушал.   

– Это сейчас ты правый защитник, но ведь большинство же мечтают быть нападающим: на какой позиции начинал?
– Это в принципе ситуация довольно распространенная. Я тоже начинал в нападении. Пару лет бегал впереди. Потом так сложилась ситуация, что в команде некому было играть в защите и меня поставили на матч против каких-то глухарей, мы там 8:0 или 9:0 выиграли. Ребята ни разу до ворот не дошли, мне сказали, что молодец, хорошо сыграл и будешь теперь в защите.

– С самого детства ты в системе «Шахтера». Посещал матчи на «Донбасс Арене». Это лучший стадион, на котором тебе доводилось бывать?
– Да, лучший, но в детстве не осознавал масштабность. Недавно наткнулся на видео с Евро-2012, когда Украина играла с Францией, был еще сильный ливень. Когда весь стадион пел гимн и операторы показывали все, что происходит, и я такой смотрю, так он же по виду больше, чем «Энфилд» или «Олд Траффорд», и это действительно стадион мирового уровня! Я готов его поставить в Топ-5 с такими аренами, как «Бернабеу» или «Камп Ноу» или стадион «Баварии».

– Когда ты уезжал из Донецка, тебе было 14 лет. Как с семьей переносили этот переезд?
– В это время после чемпионата U15, когда как раз все началось, был Майдан, потом все переместилось плавно в Донецк. Мы были в Бердянске у друзей и не решались ехать в домой, потому что не знали, выпустят ли нас потом. Оставалось непонятно, где соберут нашу академию. Рассматривали несколько вариантов: Мариуполь, Харьков, Полтава и все же решили в итоге в Киеве. Тогда нас не собирали месяца полтора или даже два. 

– Во многих интервью футболисты «Шахтера» вспоминают, что стадион был особенным местом. Можешь сформулировать, почему «Донбасс Арена» имела такую мощную энергетику?
– Весь город останавливался, когда были игры. Матч, условно, в восемь вечера, в шесть машин на улицах нет. Все уже запарковали их во дворах, около стадиона. Мы тоже, когда с папой ездили на игры, ставили машину в тридцати минутах ходьбы от «Донбасс Арены», потому что невозможно найти место где-то ближе. Те эмоции: как все радовались, приезжали люди из всей области, шахтеры. Люди со всего Донбасса съезжались на игры. Это было незабываемо.