Моно – вождь красно-белых. Кто занял место удаленного Симеоне

Диего – такой же дерзкий, горячий бунтарь, как герой Джека Николсона, а Херман – его большой и сильный друг. Тот, правда, до последнего выдавал себя за глухонемого, но в остальном сходство типажей – поразительное. В современной экранизации романа Кена Кизи Симеоне с Бургосом смотрелись бы гармонично.

Ассистенты обречены находиться в тени главного тренера. Выпячиваться корпоративная этика не позволяет. Но амбала весом за центнер сложно не заметить на скамейке запасных. На фоне сухого, поджарого шефа Херман возвышается горой. Горой колыхающейся, непоседливой и очень громкой. В отличие от здоровенного киношного индейца Бургос – мужчина горячий, темпераментный. Для фотокоров и операторов Моно не меньший подарок, чем Чоло – только успевай фиксировать бурную жестикуляцию и устрашающие гримасы.

Бургос никогда не был выдающимся футболистом, но всегда был не таким, как все. Вратарей вообще принято считать ребятами не от мира сего, со своими «тараканами». Так вот, у Хермана этих «тараканов» целые полчища. В рейтинге самых экстравагантных футболистов мира на стыке двух тысячелетий, будь таковой составлен, Бургос наверняка попал бы в топ-10 – притом что футбол 90-х был богат восхитительными чудаками.

Игровая карьера Хермана прошла в двух странах. До 30 он выступал на родине, заканчивать махнул в Испанию. С будущим боссом Симеоне они в молодости если и были знакомы, то шапочно. Диего уже в 20 умотал в Европу, где и провел лучшие игровые годы. Одного отличала легкость на подъем и тяга к перемене мест, другого – основательность и постоянство. В жизни Бургоса было всего два аргентинских клуба – «Феррокариль Оэсте» и «Ривер Плейт». Последнему он и обязан всеми национальными трофеями и прозвищем на всю жизнь. Кличкой El Mono – Обезьяна – его наградили в Буэнос-Айресе за внешнее сходство с приматами. Но если в повседневной жизни Бургос производил впечатление медлительного и неуклюжего мужика, то на футбольном поле перевоплощался в неустрашимого воина.

В Испании и по сей день вспоминают дерби «Реал» – «Атлетико», в котором Бургос отразил пенальти от Луиша Фигу… носом. Ну как отразил – мяч прилетел ему в физиономию. Характерна реакция Хермана на неприятность: получив первую помощь, он продолжил игру с тампоном в ноздре. В этом эпизоде – весь Бургос, отважный и немного безбашенный.

Ему с молодости претила серость и обыденность. Этого парня ни с кем нельзя было спутать. Среди коллег по цеху его выделяли пестрые, цветастые свитера, смешные штаны и яркие бейсболки на пышной шевелюре. Другие вратари давным-давно отказались от головных уборов, и только «Моно» продолжал щеголять в алой кепке с эмблемой «Атлетико» на лбу.

В то время как остальные, более благоразумные, «стражники» без крайней необходимости не высовывались из штрафной площади, Моно по-хозяйски, вразвалочку прогуливался вдали от ворот, покрикивая на защитников. Даже курьезный гол от коллеги Чилаверта не заставил Бургоса отказаться от своего авантюрного, зрелищного стиля.

Кстати, «Атлетико» в его жизни могло и не быть. После пары лет в «Мальорке» Бургос всерьез подумывал завязать с футболом. У него, правда, причина для этого была не столь весомой, как у земляка и собрата по воротам Карлоса Роа (тот, напомню, прервал карьеру, чтобы морально подготовиться к концу света), но тоже по-своему уважительная. На 33-м году жизни Херман решил с головой уйти в музыку, которой занимался параллельно со спортом. Хорошо, что передумал. Иначе этот бесподобный дуэт просто не сложился бы.

Сообща они провели всего-навсего один сезон в «Атлетико» – 2003/04. Ни шиша не выиграли (седьмое место в чемпионате, четвертьфинал Кубка) – зато приобрели нечто более важное, чем металлические вазы. В испанской столице приятельские отношения, установившиеся в сборной, переросли в крепкую мужскую дружбу, а со временем еще и в продуктивное сотрудничество.

В то время как Симеоне энергично строил тренерскую карьеру, Бургоса занимали совсем другие вещи. Он играл рок в своей группе «Гарб», основанной еще в конце 80-х, утоляя тягу к футболу комментированием матчей на испанском радио. Но когда летом 2011-го старинный приятель предложил стать компаньоном в «Расинге», Бургос с несвойственной себе стремительностью примчался в Авельянеду. С тех пор они идут по жизни вместе. Вдвоем и вернулись в «Атлетико» – с тем, чтобы вернуть его на подобающее клубу место в национальном и мировом футболе.

Всего этого могло не быть в жизни Моно, если бы не своевременно поставленный диагноз. В начале 2003 года у Бургоса была выявлена опухоль почки. Другого такая новость морально раздавила бы – но не Хермана. Он встретил смертельно опасную болезнь с ироничной ухмылкой: «Это было неожиданно. Мне сказали: надо делать операцию. А у нас в конце недели игра с «Мальоркой»! Я спросил у доктора: раз такое дело, нельзя ли повременить до понедельника? Но они были непреклонны: чем быстрее, тем лучше».

Этот матч, самый важный матч своей жизни, Херман тоже выиграл. Как и Вождь в том самом фильме. Но тут, в отличие от кино, все остались живы, и слава богу. стремительностью примчался в Авельянеду. С тех пор они идут по жизни вместе. Вдвоём и вернулись в «Атлетико» — с тем, чтобы вернуть его на подобающее клубу место в национальном и мировом футболе.